С того момента, когда властелин произнес слова приказа, Орхальдор не сомневался в том, что Саурон совершеннейшим образом погряз в тоске и скуке, иначе отнюдь бы не совершил такого низкого поступка, как поручение общего задания для него и Хэлкара. Хэлкара!

  А ведь все начиналось так прекрасно: тихий голос властелина, указывающий ему на столь простую в достижении цель, как изучение Умбарского вопроса. По сравнению с военными или хозяйственными хлопотами - сущий отдых, не более того. Поездка могла бы даже стать весьма приятной, если бы омрачающий все, что только можно, факт - ему в сопровождающие навязали Короля-Чародея. Того, кто вызывал в нем наибольшее, среди всех братьев, раздражение, высокомерное и заносчивое существо, не способное адекватно воспринимать свободную инициативу и начисто игнорирующему даже самую умную мысль, если она исходила из уст Орхальдора. Просто из чувства противоречия, из чувства собственной важности: ведь он король-чародей, а значит каждый из кольценосцев должен беспрекословно и раболепствующе подчиняться.

  О, как же нуменорец желал, чтобы роли поменялись местами. Ведь под его мудрым и весьма дальновидным управлением эффективность отряда могла бы повыситься в разы, или даже десятки раз. Сколько же раз Гортхаур убеждался в том, что наилучший результат всегда достигается именно под его командованием. Но при этом он не сделал совершенно ничего для того, чтобы изменить существующее положение вещей, удволетворяясь и тем, что было. С его точки зрения это была значительная ошибка, но не назгулу обсуждать действия владыки. Его задача - исполнять волю господина. А это значит: двигаться в Умбар, соблюдая хотя бы видимость нейтральных отношений с братом. А значит, именно это он и сделает, каких бы усилий для него это не стоило.

  А удары копыт неравномерно взбивали в воздух облачка пыли, неуловимо рассеивающиеся за спинами продвигающихся вперед соратников и товарищей в этом, прямо скажем, непростом для обоих поручении. И так - час за часом, день за днем. До того самого момента, пока, в окружении пенистых волн столь близкого ныне моря,  не проявился в полном своем великолепии Умбар, город-порт, обитель вольных волков океана. Не столь вольных, как хотелось бы им. Долженствующих выражать покорность их владыке.

Не имеющих права решать без его ведома.

Обязанных быть назаканными за своеволие.

Минуты шли за минутами, и стены, коими ограждён был величественный и богатый город, увеличивались столь же стремительно, как текло время.  Шум толпы можно было расслышать уже на подходе к Умбару. Подъезжая к вратам, Хэлкар переводил взгляд с одного стражника на другого. Смиренно склонив колени, они ждали. Назгул буквально чувствовал из страх, сковывающий и холодный. Возвышаясь над смертными, столпившимися, подобно стаду овец, по обеим сторонам, Король-Чародей уверенно вел коня вперёд. Не впервые он бывал в этом городе, и дорогу к королевскому дворцу помнил неплохо. Вскоре перед взором короля-назгула и горячо любимого собрата предстал и сам дворец. Спешившись, Первый неспешным шагом ступил на мраморную, вычищенную до блеска лестницу, ведущую наверх, к приемному залу. Оттуда доносилась музыка, гомон, и вообще царило веселье, которого колдун не разделял.

Переступив порог, кольценосец замер. Взгляд его встретился со — слепым, но видящим! — взглядом девушки, сидящей на троне. Похоже, появление Призраков произвело на неё яркое впечатление.
— Тьма даровала тебе провидение или нет, это редкий дар. В тебе есть сила колдовства, — шагая вперёд через середину зала, негромко ответил Первый на слова смертной. — На благо ли твоего властелина Саурона обращена она?
Представ перед, как понял Король-Чародей, новой владычицей Умбара, он одно долгое мгновение смотрел ей прямо в глаза, что видели его в истинном обличии нуменорца. — Ты взяла бразды правления этим городом, служащим нашему Владыке? К добру или нет для тебя, ты привлекла внимание Ока.
Замолчав, назгул огляделся. Вся толпа, собравшаяся в зале, едва дыша, глядела на них троих.
— Быть может, мы поговорим о делах государства... Наедине? — вновь спросил Ангмарец, бросив красноречивый взгляд на толпу и к ней же обращаясь.

Но слабость есть слабость - хоть и взгляд оставался прикованным к лицам гостей, разум уже пришел в себя - она преодолела оставшиеся ступеньки от трона, решив стоять с назгулами на одном уровне - смотреть на них с возвышения было бы глупо. Король-Чародей не успел закончить и первой своей фразы, как Шакти уже избрала линию поведения, и подстроила себя под неё.
За считанные мгновения убрав изрядную долю страсти из движений, заставляя её пламя едва едва теплиться - так или иначе, они мужчины, и хоть лучше вести себя с ними с холодным достоинством - не стоит считать что взгляду их недоступно удовольствие.

- Судить о том сколь полезна я Владыке отнюдь не мне, а вам или ему, господин.

Голос звучал ровно и спокойно, словно бы она часами разговаривала с ними прежде. Достаточная доля уважения - но ни уничижительного трепета, ни лести. Дхакире было нечего бояться и точно нечего скрывать от них, и нечего просить - все, что было необходимо она уже взяла или получит - так или иначе. Перед Владыкой или его волей она бы опустилась на колени - но его посланцев встречала как королей - но пришедших в её дом. Покажи слабину - и её сожрут. Старший из двух предложил частную беседу, а более молодой уже прогонял её людей, и вот уж кто точно был недоволен происходящим. За её плечом отец, стоявший на шаг позади положил руку на меч, готовый как всегда защитить её от всего на свете. И может быть к этому жесту примешалась ревность - она никогда прежде не вела переговоров без него. Только частные беседы до или после них, которые, впрочем, тоже вызывали его ревность.

- Если вы того желаете, эти люди немедленно покинут зал. Мы продолжим праздник в другой раз. - Последние её слова, обращенные к гостям и слугам, поторопили самых нерасторопных и оцепеневших - а так же послужили приказом гвардии, преданной ей настолько, что слова назгулов уже пустой звук для них - чтож, чары уже проникли в их сердца, и это заслуга Шакти. Однако Саргону пришлось повторять уже в лоб. - Иди, отец. И проследи что бы в зале остались только мы а у входа была выставлена охрана от самых любопытных.
Он поклонился ей, и коснулся кончиков пальцев поцелуем, после чего отправился выполнять приказ.

После чего все её внимание снова было отдано назгулам - она указала в сторону где стояли несколько креслиц и столик с закусками - есть за троном она считала совсем уж карикатурным - и, поймав хищную улыбку назгула ответила на неё скользящей порочной улыбкой - как и стоит ценному трофею, который еще нужно добыть. О, роли играть Дхакира любила - подстраиваясь под то, что желал бы в ней видеть собеседник, но все же не отклоняясь от изначально выбранного поведения.

- Я отлично образованна, но все же, я провела свою жизнь на корабле, разорявшем побережья Гондора - и, к сожалению своему, не знаю как вас величать. Надеюсь, вы простите и исправите этот мой промах. Как и простите мне мое варварское имя - Дхакира Лайали, что в переводе на цивилизованную речь значит "Та, что помнит о ночном боге".

Столик с закусками и креслица оказались совершенно нетронутыми - королева приказала всегда сохранять их в таком виде - переговоры могут настигнуть и на пиру, и кому хочется сидеть за загаженном столом? Так что выглядело все так словно бы назгулов тут поджидали в гости, а они всего-лишь куртуазно опоздали.

- Я польщена вниманием Ока к своей персоне, но полагаю, это следствие маленького захвата власти в этом достойном месте?

Отредактировано Дхакира Лайали (2016-09-12 05:00:47)

Подобно его брату, Орхальдор не замедлил пройти следом за пригласившей их "королевой" к столику с закусками, продолжая внимательно наблюдать не столько за действиями юницы, сколько за её реакциями и проявлениями эмоций, казалось бы даже одобрительно кивнув. Трюк, не проходивший уже многие годы по причине банального отсутствия у него тела, теперь показал себя более чем удачно, заставив деву, в легком своем тщеславии, выявить новый элемент истинной натуры, убедив, что любая реакция может быть симулирована. Впрочем, благодаря опыту это и без того определять не сложно, благо столь юной девице... женщине вряд ли есть что противопоставить старому нуменорскому чудовищу, пожравшему на своем веку не одного наивного разумного, предполагавшего свое превосходство на поле дипломатического искусства.

Впрочем, гамма эмоций на его лице не отразилась, а хищная и немного зловещая улыбка стала более мягкой и одобрительной, показывая, что пока, за вычетом ошибок совершенных до их прибытия, она ведет себя правильно.

Однако сейчас наставало время для того, чтобы сделать краткий вывод, а значит - передать совет Хэлкару. Совет, который он выслушает вряд ли. Но может и воспользоваться, вопреки своей заносчивости.

"Твои слова предполагают снисходительное отношение к проявлению неуважения в сторону властелина. Необходимо, чтобы она видела грань, за которой проступок превращается в преступление, подлежащее наказанию, ибо она всё ещё её не видит.
Второе. Она очень умна и хитра. Будь осторожнее в своих словах и поступках, иначе они могут быть истолкованы против тебя. И использованы. К тому же старайся обращать больше внимания на реакцию. Она хорошо играет. Умна."

Кратко и сжато, хотя и с некоторыми излишествами, он проговорил свой промежуточный вывод образом, не доступным никому, кроме кольценосцев и их властелина, и только ими же эти слова могут быть услышаны. В зале же от него не прозвучало не звука, ибо вступать в беседу, как и садиться, он не посчитал нужным, предпочитая пребывать несколько в стороне от брата, для того, чтобы не давать возможность девушке контролировать уже их собственные реакции, поскольку знал, что постоянное верчение головой из стороны в сторону покажется странным жестом уже ей самой.

Назгул, сидевший перед рассказывающей о себе девушкой, внимательно слушал её слова, глядя то ей в глаза, то на её руки, что, будто бы не связанные с сознанием, сами собой разливали вино по чашам. В его голове крутилось и предостережение брата. Подумав, Первый ответил Орхальдору, гадая, догадывается ли Дхакира о их ментальном диалоге:
— Я вижу в этой женщине и хитрость, и ум, но не вижу темных помыслов, обращенных против нашего Владыки. Однако ты прав, стоит следить за ней очень внимательно. Кроме того... Принюхайся.

Оставив последнюю фразу без пояснений, Хэлкар заговорил в голос, уже с собеседницей.

— Стало быть, в какой-то степени ты и сама находишься одной ногой в мире тьмы. Обычно подобное пугает большую часть смертных, не привыкших к подобному. Давно не было такого, чтобы к власти пришел наделенный чем-то необычным человек. Полагаю, именно твои способности, ум и хитрость позволили тебе пробиться на трон и удержаться на нем, пока лодка не успокоилась.

Взгляд назгула опустился к стоящей на столе чаше с вином. Кольценосец взял её в руку: латная перчатка  слегка царапнула обод, темно-алая жидкость пошла волнами. Король-Колдун шумно втянул воздух, с присвистом выдохнул и перевёл взгляд на правительницу.
— Интересно, что бы произошло с нами, будь мы обычными людьми? Магия в сочетании с силой крови может быть очень эффективна... и коварна. Мы бы стали сговорчивее? Лояльнее? Смерть предполагать глупо, ибо кровью этой пахнет повсюду.
Призрак ловко поставил чашу обратно, замолкнув.
"Она знает, как побороть сопротивление и привлечь на свою сторону даже тех, кто искренне не желает этого. И в ней нет жажды наживы, как в прочих смертных, что прежде возглавляли это пиратское гнездо. Человек, сумевший сплотить под своим началом весь народ и желающий привести его к процветанию на благо его и нашего повелителя, может быть достоин этого поста. Владыка Майрон стремится к порядку и продуктивному управлению, и я сомневаюсь, что он отказался бы от такой кандидатуры. Хитра, умна, весьма сильна... и, на первый взгляд преданна. Довериться ей сразу крайне глупо, поэтому мы можем наблюдать за ней. И, если она допустит роковую ошибку... сместить. Однако поспешно действовать нельзя, господин не одобрит, если мы будем разбрасываться ценными управителями и, возможно, хорошими агентами. У неё наверняка хватит ума отслеживать в городе каждый шепоток. А мы сможем вовремя получать всю информацию о том, что делается в Умбаре.

Она с улыбкой пригубила вино, слушая старшего из назгулов. Тонкий привкус собственной крови на губах - если не знать, даже не почувствуешь, капля на бочку. Но она знала и чувствовала. Даже догадывалась, что дорисовывает это её воображение. К тому же Дхакире было приятно слушать комплименты от того, кто понимает толк в магии - она, к своему сожалению, всю жизнь в этом плане была одинока. И только это одиночество её и тяготило. Невозможность представить свои достижения на суд.

- Лояльнее, скорее всего. Мое общество стало бы для вас очень желанным. Если кто-то остается рядом со мной достаточно долго - это сводит его с ума и диктует абсолютную преданность - и жестокость, пожалуй. Я бы предложила вам чистое вино, но я не храню его у себя. В любом случае, это никого не убивает - есть куда более экономные способы, вроде яда или клинка

Поначалу Лайали ценила это. Потом, на миг - испугалась - а теперь просто использует без оглядки. В её арсенале не так много способов держать людей под контролем, что бы воротить нос от банального совращения и приворота. К тому же приятно вертеть толпу мужчин вокруг пальца. Что бы там за этим не стояло.
Впрочем, время комплиментов кончилось - и она, внутренне холодея слушала второго назгула. Холодея от ярости.  И как всегда в таких случаях, молчала, дожидаясь пока Орхальдор договорит, после чего медленно, царственно поднялась. С другими Шакти попросту бы развернулась и ушла, оставляя вопросы и оскорбления без ответа. Но не сейчас. И голос её звучал звеняще твердо.

- Я взяла трон, отняв его у выродков, плачущих по былой славе. Я села на трон - не на место у трона, на престол, который вы можете отнять у меня прямо сейчас, если того пожелаете - и сделала это отнюдь не торопливо. Больше десяти лет прошло с тех пор как во имя этой цели я убивала лгала и изворачивалась. Здесь не было торопливости. Чудовищный урон, скажешь ты? И чем горстка горожан, прячущихся за собственными спинами и державших мечи что бы было куда еще больше драгоценностей навесить, была так важна Владыке? Собственной никчемностью и бесполезностью? Провалом в грядущей войне? 

Она взяла предложенный ей клинок и не глядя полоснула по ладони, чувствуя как оружие рассыпается в прах - а кровь ровным ручейком начинает стекать на пол - в злости она не рассчитала силу - а может просто надеялась что боль её отрезвит.

- Нет ничего чего бы я не отдала во имя победы моего господина. Во имя будущего, в котором Око не погаснет - а оно есть, это будущее, и оно близко. Так близко, что всем следует поторопиться, собирая свои армии. Я свою собрала, и за это осуждаема? А может, я служу кому другому, может, в этом мире есть хоть кто-то кроме нашего господина способный даровать мне знания о моей магии и возможности? Я служу Тьме, потому что я и есть Тьма. А все остальное что было во мне давно уже без сожалений похоронено. Так что нет никого кто послужил бы Мордору здесь лучше меня.

Закончив эту речь она отшвырнула рукоять клинка и опустилась обратно в кресло, вернув на лицо приветливую улыбку - словно бы и не было этого всплеска запредельной искренности и злости. И, пригубив еще вина, вежливо осведомилась у Короля-Чародея.

- Наверное, вы хотели бы поговорить о предстоящей войне и отдать приказы?

А Орхальдор молчаливо наблюдал за реакцией девушки, не выдавая ни гнева, ни раздражения, ни, наоборот, каких-либо положительных эмоций, сохраняя на своем призрачном лице маску безмятежности и спокойствия, вопреки произносимым девушкой словам и её же реакции. Сперва гневу - что было более чем ожидаемо. Затем - холодная решимость истинно хладнокровного существа, готового принести любую жертву на достижение своей цели, высокой и значимой. Но куда важнее было именно это хладнокровие, позволившее ей сохранить голову несмотря на то, что очень многие на её месте могли бы впасть в бешенство, действуя не разумом, но именно этой яростью.

Нет, она поступила именно так, как он ожидал от неё. И не пострадала, если не считать неглубокого пореза, имевшего все шансы стать линией разреза, по которой часть тела отделилась бы от неё, оставив от красивой и изящной ладони не более, чем культю. Но этого не произошло, что тоже было весьма хорошим признаком: пусть кровь и пролилась, но клинок не выявил враждебности. Скорее - обида. Обида на него, заставившего деву пролить свою кровь, нанесшего ей оскорбление. Но не более того.

Именно поэтому он спокойно выслушал её слова, не обращая внимания на её оскорбительное поведение. Королева имела на это право. Достойная королева.

"Необходимо было развеять последние сомнения в оценке ее верности и возможностей. Теперь я вижу то, чем она является. Знаю то, что мне нужно знать. И вижу то, что видеть было необходимо. Да и сам ты, не отрицай, не мог бы полностью отринуть сомнения, слишком малое зная о ней. Теперь же картина составлена. Она будет прекрасной владычицей для этого города. Она - королева."

В свою же очередь, призрак приблизился к Шакти единым мягким, практически не слышимым движением, взяв её руку в свои ладони. Наклонившись, он посмотрел ей прямо в глаза, затянутой в перчатку ладонью прикоснувшись к ране, отчего та постепенно немела, словно бы оказавшись на жутком, пронзающем холоде. Но кровотечение остановилось мгновенно, да и рана перестала казаться свежей, впрочем, не затянувшись.

- Я прошу твоего прощения, королева. Этот трон - действительно твой. С этим согласен мой брат. Согласен с этим и я. Ты можешь держать на меня обиду, или же не делать этого. Мне всё равно. Но отчасти твои слова были не верны. Эти люди были удобны владыке, а потому находились на своем месте. Теперь оно принадлежит тебе, но когда-нибудь ты поймешь, что было неверным в твоем толковании. В тот момент, когда ты станешь мудрее и старше, когда пламенный огонь молодого, непокорного духа станет угасать в тебе. А пока - прими этот подарок. Как им воспользоваться - решать тебе. Но я уверен, что ты не упустишь свой шанс.

Когда назгул выпрямился, на ладони Дхакиры остался лежать тщательно сложенный и запечатанный свиток неизвестного содержания. Впрочем, подарок Орхальдора вряд ли стал бы случайной бумагой, и, как бы девушка к нему не относилась, но и она понимала, что идиотом назгул не был. А значит - прислушиваться следовало бы.

"Думаю, показательная коронация решит любые вопросы. Я с тобой, брат".

А время за беседами незаметно склонилось за полдень. Шум на городских улицах лишь  возрос, людей на рынке прибавилось, и громкие зазывания слышались тут и там. Острый взгляд плавно пронесся над торговыми лавками, вцепляясь в лица людей. Одни были веселы, другие хмуры, третьи чем-то озабочены. Были и такие, кто никак не выдавал своих эмоций. И эти назгулу не нравились больше всех. Что таят в себе их головы? Ответа пока было не узнать.

Отметив пр себя реакцию девушки на подарок Орхальдора( а он явно никогда не был горазд просить прощения, а то и дарить подарки) и одобрительно улыбнувшись, Первый выслушал её мнение на счет нелояльных и ответил, возвращаясь от окна к прежнему месту:
— Теперь ты правишь Умбаром официально и с нашего одобрения, а значит, и с одобрения властелина нашего Майрона. Твой дар помогает тебе отличать фальшь? Если да, то завтра мы соберем в этом зале всех, кого ты считаешь нелояльным к себе, и проведем официальную твою коронацию, как ставленницы самого Властелина. Это умерит пыл недовольных, и они будут знать, что покушаться на тебя - значит покушаться на доверие властелина. Мы с Орхальдором после этого проведем в Умбаре несколько дней, дождемся, пока волнения улягутся, прежде чем покинуть город... — Последнюю фразу назгул произнес с какой-то странной интонацией. Он взглянул на брата, стоящего подле него, и Дхакира даже при желании не смогла бы различить в его взгляде на мгновение вспыхнувшую искру, которая была адресована кольценосцу-собрату.

Отредактировано Хэлкар (2016-09-16 17:31:40)

Она снова согласно склонила голову и поднялась - уже не гневно, а завораживающе плавно, улыбаясь одной из редких своих настоящих улыбок. Очень и очень жестоко улыбаясь - чтож, следовало ожидать что план показать всем свою власть её прельстит. Хоть она и привыкла полагаться на чужой страх а не на собственную силу.
О чем не замедлила сообщить Орхальдору, задумчиво на него поглядев.

- Демонстрации силы - не самая сильная моя сторона. Я привыкла прикрывать свое влияние чужими лицами и чужими словами. Впрочем, будь по-вашему. Когда-то все равно пришлось выйти из тени - а нынешние условия этому как раз способствуют. Но тем не менее, останется открытым главный вопрос - чего ждет Владыка от меня и моей армии. Когда и где мне следует ударить - я не смею решать это самостоятельно, поскольку такую игру можно испортить даже излишней старательностью.

Дхакира прошлась к трону, задумчиво сцепив руки в замок - и вернулась обратно. приняв решение - молниеносное решение. Она ранее не делилась своими шпионами - но весть о том что назгулы задержатся в городе подталкивала её на это. Её люди могли бы случайно им помешать - и лишиться за подобное недомыслие жизни. Это было недопустимо - а значит, придется хотя бы отчасти связать посланников Владыки с её сетью.

- Я передам вам имена моих соглядатаев, часть из которых внедрена в ряды бунтовщиков - я бы не хотела их лишиться. В остальном мой город и дворец к вашим услугам. Вам подберут лучшие покои во дворце - возможно, не самые роскошные, но те, где вас не будут доставать любопытствующие и фанатики. Так же я бы попросила вас посетить храм - жрицам давно не удавалось встретить столь близких к Владыке господ - а религия так или иначе - один из объединяющих факторов. Они заслужили подобную честь. Но где провести коронацию? Здесь, во дворце - или на площади, где любой желающий мог бы попытаться меня убить - а может на кораблях в гавани, как и должно почти морской королеве?

Идея со дворцом ей нравилась ей меньше всего. С кораблями - больше всего, но это же и было на её взгляд самым безопасным после дворца - и менее публичным. Впрочем, Губитель бурь стоял в гавани на якоре, и бросить на него мостки - невеликая проблема. Да и портовая площадь, расчищенная от торговцев вместит всех.

"Всё произойдет так, как и должно произойти."

Орхальдор, не вмешиваясь в ход ведущейся беседы, прислушивался, ощущая, что что-то может оставаться неизменным, и его аргументация имеет достойный ход лишь после того, как прозвучит в устах Хэлкара. Или же, быть может, и тогда не прозвучит. Кто знает истину? Быть может, только владыка. Или же тот, кто превыше его. Неизвестно. Но, быть может, некоторым вещам просто суждено оставаться вечным и постоянным атрибутом любой беседы.

- Своих соглядатаев лучше держать в тайне. Даже от нас, поскольку во времена моей молодости бытовала одна разумная присказка: "То, что известно двоим, может перестать быть тайной и для крысы". Поэтому постарайся выявить своих противников самостоятельно, и сделать так, чтобы все они проявили свое присутствие во время коронации. Как я и говорил, чем большее количество заговорщиков проявит свою слабость перед тобой, тем меньше будет шансов на возникновение в сколько-нибудь ближайшее время новых заговоров. Что же, пусть это и будет твоей задачей, юная королева. Как и сказал брат мой, Тар-Кириатан, необходимо приказать слугам подготовить зал, как и дворец, к проведению коронации. Ритуальной же частью, как и распределением гостей, займусь я. По традициям, привычным мне с детства - традициям коронации нуменорских королей, последней из достойных провинций земель коих и был Умбар, ныне оставшийся наследником великого королевства. А значит будет разумно, если коронация будет проведена так, как принято с давних времен и привычно как мне, так и брату моему, знавшему о ритуале совсем не понаслышке.

Орхальдор отвел свой задумчивый взор от королевы, окинув помещение взглядом. Да, это был тот самый дворец, переживший не одно поколение собственных правителей, видевший не одного наместника, а после и прочих из нынешних правителей. Дворец, повидавший на своем веку столь многое, что невозможно и вообразить. И невозможно забыть ту ярость, с коей он некогда проливал здесь кровь, надеясь отстоять свою честь. И свою любовь.

Умбар - место, с которым было связано множество воспоминаний, неизменно возвращавших ему холодный, изучающий взгляд из-за могильной плиты. Место его побед и место его последнего в жизни поражения, нанесенного не менее чем самим себе. И самому себе. Место, заставившее его забыть о своей гордыне.

Место, вызывавшее в памяти слишком многое, что не стоило сейчас его внимания, долженствующего всецело быть отданным единому делу: коронации.

День медленно склонялся к вечеру, солнце, заливающее улицы, незаметно для глаза плыло за горизонт. Сильная жара была бы невыносимой, если бы не прохладный ветерок, снующий между домами и резвящийся в воздухе. Город гудел, наполненный слухами о предстоящей коронации правительницы, которую некоторые негласно звали Той-Что-Слепа. Таверны Умбара в этот вечер получили вдвое большую прибыль из-за многих путешественников, пришедших и приплывших, чтобы посмотреть на коронацию. Они не знали, что гостями быть позволено лишь избранным.

Когда разговор с Дхакирой подошел к концу и она удалилась, раздавая указания, назгул проводил её взглядом, а когда девушка скрылась из виду, хмыкнул что-то неопределенное. С братом они уже поговорили, а значит, пора браться за дела. Чтобы Орхальдор мог выполнить всё заранее оговоренное, Первый направился к выходу, дабы посетить храм Мелькора и поговорить со жрицами.
Путь до здания, располагающегося чуть дальше от центра города, оказался не таким спокойным, как предполагал кольценосец. Поначалу шарахающиеся с непривычки прохожие, встречающиеся с назгулом нос к носу, забавляют, но со временем это приедается.  Через несколько поворотов и длинных улочек Хэлкар вышел к большому каменному зданию  с высоким заостренным шпилем, наверху которого располагалось место для жертвоприношений во славу Мелькору. Купол украшали золотые отливки, покрашенные в цвет ярко-алой крови и изображающие ритуальные кинжалы с резными ручками, напоминающие шипы на наплечниках.

Очевидно, слух о прибытии первых слуг властелина Майрона разлетелся по Умбару в считанные часы: назгула встретила целая делегация жриц. Дальше всё пошло в круговерть: любезности, распросы, восхваления Мелькора и повелителя, его верного слуги. Первого провели по всему храму, а в конце дня вместе с высшей жрицей Тар-Кириатан принял участие в очередном преподношении кровавого дара во славу Мелькора. Сколько жертва ни пыталась вопить и биться в путах, сколько ни цеплялась за жизнь её это не спасло. Уверенный, отработанный многовековыми тренировками удар пробил сердце, залив ритуальную чашу темной кровью. Наконец, зная, что у назгула еще много дел, его отпустили восвояси, благословив именем Мелькора. Выдохнув, Хэлкар отправился в выделенные ему покои, улыбаясь самому себе при мыслях о грядущей церемонии. Чтобы не привлекать много внимания, Чародей шел закоулками, обходя главные дороги города по более коротким путям. В одном таком закоулке он и услышал подозрительный шум. Как выяснилось мгновением спустя, источником шума было двое людей. Один, в кожаном легком доспехе, прижимал к двери дома другого, судя по  одеянию, простого жителя.

— Последний раз говорю, или рассказываешь, где он зарыт, или зароют тебя — с перерезанной глоткой.
Голос человека звучал угрожающе, было ясно, что рука его не дрогнет. Горожанин, в чьих глазах читалась животная паника, проблеял что-то про то, что у него дочь, жена, что надо их на что-то кормить и всё в таком духе. Ухмыльнувшись, нарушитель спокойствия , очевидно, уже принял решение и собирался прикончить едва не рыдающего жителя, только не успел. Блеснула вороненая сталь, и город огласил жуткий крик. Держась за окровавленную культю, человек в кожаном с ужасом взирал на служителя Властелина.
"Насколько же ты жалок", — подумал Хэлкар, глядя на дрожащего не то пирата, не то бандита, пытающего отползти подальше. Жертва же, потеряв дар речи, чтобы ненароком не повторить судьбу обидчика, быстро скрылась за дверью своего дома. Призрак же, медленно ступая к нарушителю порядка, не спеша говорил:
— Знаешь ли ты, что каждый житель Умбара есть подчинённый владыки нашего, Майрона? — Окровавленный клинок зловеще блестел, отражая свет вышедшей на небосвод луны.
— Д-да,  — буквально прорыдал смертный, прижимая обрубок руки к груди и всеми силами отталкиваясь подальше от назгула.
— Значит, тебе известно, что нарушение порядка, а тем более убийство кого бы то ни было по своему желанию есть неуважение к повелителю, который стремится навести такой порядок повсюду. А неуважение повелителя наказывается жестоко.
Обессиленный, человек перестал ползти, заливаясь слезами и вымаливая прощение, клялся, что никогда больше не повторит даже попыток подобного злодеяния, еще что-то, чего было не разобрать за всхлипами.
— Я, Тар-Кириатан, Первый Кольценосец и первый слуга своего господина Майрона, обвиняю тебя в неподчинении законам Властелина и приговариваю к смерти.
Последующие мольбы вскоре потонули в бульканье крови и предсмертной агонии. Тщательно вытерев черную сталь о доспех убитого, назгул убрал оружие в ножны и отправился в покои, а голова казненного медленно катилась вниз по склону. Несколько солдат, встреченных Хэлкаром по пути, получили его приказ и быстро убрали все следы ночного происшествия, а Призрак, наконец, закончив путь во дворец, чтобы как-то скоротать время, взялся за изучение книг, стоящий на трех небольших полках в покоях.

Дхакире оставалось сделать так мало для коронации - всего лишь подготовить списки гостей, к тому же расположив их в правильном порядке - что бы не оскорбить кого не нужно, и проявить пренебрежение к кому нужно, и передать их ОрхальдоруА заодно торопить швею, дав ей задание подготовить лучшее платье всего лишь за какой то один день.
Облик - это тоже важно. Королева не может присутствовать на собственной коронации в тряпье. Даже если она и поспешна.

Хорошо что казна достаточно велика и для такого празднества, и для постройки флота - иначе она бы предпочла пожертвовать блеском и восхвалением собственной власти в пользу военной мощи. Впрочем, устраивать фонтаны из вина на улицах и подобную чушь она не собиралась - приказала поднять во всем городе флаги и развесить гирлянды из лент - темно-синих и черных, делавших город мрачнее и подчеркивающих его величие - и решила, что этого вполне достаточно. Поначалу. Подумав еще немного, приказала готовить праздник в порту - для простолюдинов и воинов, отправив туда значительную часть запасов дворцового вина и значительную сумму денег - раздать трактирщикам, пускай кормят и поят всех за её счет.

Тех, кто схитрит и все равно постарается подзаработать можно будет повесить позже.

Больше дел до самой коронации у неё не было - кроме обычных, связанных с тонкой южной политикой и длительными переговорами о добыче древесины. Казну это должно было практически разорить - но она надеялась что рейды принесут как всегда достаточный доход, который не осядет в карманах отдельных капитанов - а большей частью достанется ей.

Тех, кто схитрит в этом будет ждать участь куда страшнее чем просто висеть с веревкой на шее. Палачи в Умбаре знали свое дело отменно.

Времени, оставленного на завершение прочих дел, было более чем достаточно. Достататочно для совершения совершенно любого действия, не требующего длительной подготовки и прочих развлекательных мер безусловно значительного характера. Теперь, когда слуги наконец обрели заслуженный отдых, а все более-менее занятые в церемонии личности наконец смогли уяснить свою последовательность действий в этом небольшом спектакле, он наконец приобрел некоторое подобие свободы действий, которой собирался распорядиться более ответственно, нежели ограничиться пустым и, в сущности, малополезным ожиданием.

Орхальдор приблизился к оконному проему, взглянув на небеса, покрытые непроницаемой пеленой облаков, скрывших от взора ясный свет звезд, в ночной тиши освещающих путь ночным странникам Арды, с различными целями двигавшихся под их пристальным взором.
Когда-то ему нравилось смотреть на небо, окунаясь всей душой в космические просторы, неподвластные разуму любого существа, будь он человеком, эльфом или же гномом. Ему нравилось вглядываться в небеса, погружаясь в свои фантазии и мечты. Нравилось. Но это было давно.

С тихим хлопком его ноги коснулись земли, оставив в ней небольшие вмятины. Несмотря на некоторую нематериальность, вес назгул все же имел, да и высота третьего этажа, с которой был совершен прыжок, явственно не становилась дополнительным облегчением для удара о землю. Впрочем, трава скрыла следы его ног, на случай, если кого-нибудь бы смутили эти следы, и Орхальдор неслышимо двинулся вперед, стремительно пересекая неосвещенное пространство, желая избежать ненужных стражников и не менее ненужных вопросов, вызванных его скрытной манерой передвижения. Впрочем, без внимания, естественно, не обошлось. Но преследователь просто потерял назгула, весьма профессионально умеющего избегать чьего-либо взора. Как, впрочем, и скрывать ауру ужаса, уменьшая радиус её действия до предельно малых величин, если это было необходимо. Как, к примеру, сейчас.

Совершенно гладкий забор высотой в четыре метра и без всякой возможности зацепиться за него ввиду покатости вершины так же мог бы стать несколько затруднительной преградой для воров. Но не для назгула, значительно превосходившего силой любого из людей, и единым прыжком перемахнувшего через столь серьезный барьер, использовав его вершину как дополнительное усиление для толчка, и приземлившись уже на городской площади, в эту ночь пустынной, как и положенно быть.

В тишине раздавался тихий шорох одежды, немного шумевшей при каждом его движении. Один из немногих звуков, создававших неизменный фоновый шум, обычно величаемый тишиной. Ложь - полную тишину никто не в силах вынести, как показывает практика. А то, что считается тишиной, достигается всего лишь минимальным уровнем шума: тихие удары волн о побережье, поскрипывание ставен, соприкосновение сапогов с каменной мостовой, биение крыльев птицы, приземлившейся на одну из ближайших крыш. Быстрые шаги шпика, следующего за ним по пятам. Точнее, даже не одного - на слух Орхальдор определил троих. Мелковато его оценивают, не серьезно. Всего трое?
Нет. Четвертый обнаружился чуть позже, но не столь быстро, по причине склонности этого разумного к передвижению по крышам. Необычное увлечение, нужно заметить, но все же - понятное. Впрочем, не исключено, что часть следящих за ним господ отсеялась путем быстрого пересечения стен дворца. Может быть. Выбор правильного маршрута в таких условиях обеспечивает максимальную эффективность, но есть и то, что работает против него. К примеру - аура. Сложно прятаться, когда ты - назгул. Поэтому разумным решением будет...

Он даже не успел вскрикнуть, когда осознал, что его смерть пришла. Но смог заметить неясный силуэт в переулке за несколько мгновений до того, как клинок навылет пронзил его шею, с тихим хрустом пройдя через кости и крепко увязнув в позвоночнике бедолаги, резко ухватившегося за клинок, и пытавшегося с силой его вырвать, что успехом не увенчалось. А вот несколько отрубленных пальцев, упавших на землю, стали приятным сюрпризом для местных крыс, уже явно не ожидавших вкусненькой человечинки. Рывок - и с более громким хрустом позвоночник преломился, выпуская из своей хватки назгульский меч. И их осталось трое.

Двое. Следующим стал любитель гулять по крышам, в какой-то момент оступившийся, и крайне неудачно напоровшийся лицом на прошипованную перегородку, шедшую по коньку крыши. Что удивительно, падал он крайне тихо, и даже почти бесшумно. А вытекший глаз немного рассказал о том, что засыпать лицом вниз вблизи острых предметов - не стоит.

Или и вовсе один? Следующий пал жертвой своей торопливости, подскользнувшись рядом с каналом, по которому с легкостью можно было попасть в порт, и упав в воду с, вот незадача, тяжелым камнем, прикрепленным к веревке, в которой, по чистой случайности, запуталась его нога. Стоит ли говорить, что при падении он изрядно приложился грудью о бардюр, чем несколько навредил своему солнечному сплетению, отчего не мог ни закричать, ни вдохнуть?

А вот последний, заподозрив подвох, решил вернуться к хозяева (или к хозяйке?) с отчетом. Но от волнения совсем потерял голову, поэтому так и не сумел завершить свой путь, частично остановившись во все том же канале, частично - в ближайшей яме нечистот. И как же его угораздило по темноте нарваться на выступающий из-за угла клинок назгула? Удивительно.

***

- Господин? - мужчина поднялся с постели, из которой, прикрываясь простыней, буквально вылетела молодая девушка немного потрепанного вида и явственно весьма уважаемой профессии.

- Глупый вопрос. - подтвердил Орхальдор, внимательно осмотрев помещение, не слишком изменившееся с его предыдущего визита. Разве что добавилась очередная картина на стене, да ещё пару мелочей на столе. - Надень штаны и садись. Нам нужно поговорить.

Ему не потребовалось много времени для выполнения приказа, и скоро за столом, друг напротив друга, по обе стороны от крупногабаритного предмета интерьера. Живой мужчина и назгул. Молодой человек и старый призрак.
На первый взгляд они не имели ничего общего. На второй - тоже. На третий припоминалось, что когда-то назгул принадлежал к тому же полу, что и живчик.

А затем немертвый просунул руку в капюшон по самый локоть, вытащив изнутри огромную связку амулетов на тонких тканевых шнурках. Каждый из талисманов выглядел по своему, и казалось, что в них нет ничего общего. Да и в магическом плане они не слишком выделялись, определяясь как обычные игрушки, не несущие никакой особой пользы.

- Очень вовремя. Предыдущий запас уже практически подошел к концу, а с ней нужно держать ухо востро. Чуть не так повернулся, не так подумал - и все. Она уже готовит планы по истреблению неугодных. А просто пустить её на корм рыбам вы запретили.

- Я ещё в состоянии помнить свои прошлые решения.

- Прошу прощения, господин. - живой на некоторое время замолк, распутывая сложный узел из множества веревочек, перепутавшихся между собой. Такое себе удовольствие, если честно, разматывать такую прелесть. Но было нужно. - Скажите, вы уже встречались с ней лично?

- Да. Особого впечатления не производит. Не то, чтобы сильна. Но достаточно умна, чтобы понимать, как необходимо поступать, да и обладает определенными способностями чародея.

- Чародейство... А вы уверены, что эти талисманы действительно выдержат любую проверку?

- Ты сомневаешься в моих возможностях?

- Нет, мессир. Но это же не лично вы - а ваши изделия. Как они выдержат под натиском живого волшебника?

- Девочка достаточно хороша для своего возраста, но ей не хватает опыта. Она берет напором. Но этого недостаточно. Поэтому она даже не почувствует амулета.

Ещё несколько минут в помещении царило мертвенное молчание, вновь нарушенное его владельцем.

- И каково ваше окончательное решение по её вопросу? Братство давно готово показать выскочке, посмевшей назвать себя "королевой" её истинное место.

- Играй свою роль, пират. Ты - верный слуга юной королевы. Как и все вы. До поры до времени она является крайне удачным и удобным кандидатом на своё место. Что, впрочем, я знал и ранее. Поэтому не торопитесь. Не стоит наводить лишний шорох без необходимости. Убить её - всегда успеется. Но нужно сделать это вовремя.

- Да, господин... А награда?

- Она будет ожидать вас там же. Распределяешь, как всегда, ты. Но не забывай о честности.

- Да, господин.

- А теперь расскажи мне что-нибудь интересное, не зря же ведь я плачу тебе хорошие деньги...

***

Очередной прыжок, но уже с внешней стороны ворот, дался Орхальдору достаточно легко. Впрочем, в этом вообще не было особенной сложности. Барьер рассчитан на людей. На орков. На гномов, в конце концов. Но он не является преградой для того, кто более силен, чем любой из них.  И тихие, неторопливые шаги. Ночь подходила к концу, но это совершенно не стесняло его. Он просто наслаждался сложившейся ситуацией и возможностью просто прогуляться на свежем воздухе. Для того, чтобы в конце концов вернуться в свои покои, оставшись при этом невидимым для стражи. Ибо самый крепкий сон - всегда перед рассветом. А заметить назгула, подобно пауку карабкающегося по стенам... мало кто остался бы в здравом уме, узрев такое.

Но психов к рассвету не прибавилось.

P.S. До коронации я пропускаю свои посты. Развлекайтесь, ребятишки.

Отредактировано Орхальдор (2016-11-05 23:47:23)

Долго ждать не пришлось, и вскоре Улаири без колебаний пропустили внутрь. Пройдя небольшую приемную, назгул оказался в другой комнате. Она была обставлена довольно уютно по человеческим меркам. Будущая королева не посчитала нужным сперва закончить купание, ну да это было неважно. Провидицу он видел ясно, несколько теней, которых Дхакира именовала служанками, были почти незаметны в дневном свете. Лишь запах крови.
— Приветствую тебя, Дхакира. — Назгул кивнул девушке, прошел вглубь комнаты и занял место в одном из нескольких кресел, расставленных полукругом. Меч в ножнах лежал у Первого на коленях, но это был не знак угрозы: сидеть с мечом, тыкающимся навершием в бок, было немного неудобно. — Вчерашний вечер был продуктивен. Мой брат взял на себя честь подготовить церемонию и трудился не покладая рук. Я обошел город, говорил с людьми. Многие с нетерпением ждут коронации. Знать полагает, что с тобой у них будет больше возможностей обогатить город... и свои карманы, разумеется.
Хэлкар невольно улыбнулся.
— А чернь надеется, что ты приложишь все усилия для того, чтобы принести в Умбар равенство. Кроме того, некоторые ропщут, что в городе стало больше ограблений и убийств. Ситуация напряженная. Возможно, мы с братом сможем остаться на некоторое время после, чтобы уладить проблемы с порядком. На коронации всё должно пройти тихо: вряд ли кто-то посмеет сеять смуту, когда мы будем рядом с тобой. Когда церемония кончится, начнется праздник. Мой брат также позаботился об этом. Никто не уйдет обделённым. — Назгул некоторое время молча смотрел на девушку, чуть более чем на половину погруженную под серебристую поверхность воды. — Всё начнется в полдень, так что у тебя есть несколько часов, чтобы подготовиться или провести время за другими делами по своему желанию.