War of the Ring |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » War of the Ring » Рованион » Взгляд Ворона
Взгляд Ворона
Время начала эпизода: Весна 3018-го.
Точное место происходящих событий: Подгорное Королевство.
Участники: Торин Дромангорг, Ксинхейл Дромангорг.
Краткое описание: Как взгляд ворона может изменить все?
[AVA]https://pp.vk.me/c629221/v629221615/47d74/La9y0GCjc6g.jpg[/AVA]
Отредактировано Торин Дромангорг (2016-11-22 08:47:04)
В тайных коридорах Эребора стояла непроглядная темень. Клубок запутанных в недрах горы тоннелей напоминал лабиринт. Каждый, забредший не обладающий знаниями о скрытых символах, расположенных здесь и там был обречен слепо скитаться во мраке без всяких шансов выбраться на свет до тех пор, пока не будет обнаружен секретной стражей, патрулирующей подземелья. Торин уверенно шел через тоннели сокращая долгий и запутанный путь между XIII-ми казематированными палатами и Башней Ворона. Дромангорг передвигался один, распрощавшись со свитой. Инкогнито столь важному гному в столице Подгорного Королевства было сохранить практически невозможно, но обставить личную встречу без лишнего внимания – вполне в пределах. Гнетущие события последних дней требовали от фельдмаршала повышенной бдительности, остроты внимания и решительных действий. Что будет дальше? Спрашивал себя Дромангорг и сотни цепочек выстраивались в его голове. От блистательно триумфальных до сокрушительно катастрофических. Торин подошел к стене с огромным панно. Неровный свет фонаря вырывал из полумрака фигуры разлапистых елей, бегущих в погоне волков и воронов, круживших над серыми. Гном приблизил лицо к самому упитанному из воронов. Массивный клюв птицы был разинут в крике. Дромангорг легонько нажал двумя пальцами на язык ворона, затем сильно ткнул птицу в черный глаз. Ничего не произошло. Не нажалась никакая тайная кнопка, не раскрылась дверь, спрятанная за елью, не сдвинулась с места пыльная колонна. Однако гном удовлетворенно хмыкнул, повернулся спиной к панно и двинулся назад, туда, откуда пришел. Тщательно считая шаги, Торин прошел двести пятьдесят семь ярдов. Посмотрел вверх, подпрыгнул и ударил в выщерблину на своде тоннеля. Справа многотонная стена завибрировала и беззвучно двинулась вверх.
Отредактировано Торин Дромангорг (2016-11-10 23:33:16)
Тук-тук-тук, - ритмично стучала кирка. Под толщей породы нашлось золото, но, стоило самородкам, попасть в ладонь, оно тут же плавилось и становилось черным. Чернота впитывалась в морщинистую руку. Морщины сглаживались, а во вскрытой породе больше не было золота, но чернеющая тьма усиливающимся потоком лилась сверху вниз. Всё вокруг было в непроглядной всерастворяющей черноте. Но где-то вдали виднелась крохотная белая точка. Стоило присмотреться и...
Тяжелый и мощный гул разнёсся по залу. Одинокая фигура, чей расслабленный силуэт едва вырывали из тьмы несколько тусклых факелов, содрогнулась. То был огромный казад, чье лицо скрывала серебряная маска. Мощная рука непроизвольно легла на рукоять богатого кинжала, усеянного самоцветами - сапфирами, топазами и рубинами.
Он приподнялся из-за массивного круглого стола с орнаментом ворона, расправившего крылья. Покачав головой из стороны в сторону, да расправив отёкшие члены, гном взглянул в сторону широкой арки. Оттуда доносились шаги. Случайная дрёма спутала мысли Дромангорга, но стоило разуму возобладать над привычкой, руки заняли место в глубоких карманах, а сам гном, мерно чеканя шаг, приблизился к выходу из комнаты.
Чертог был небольшим, но весьма и весьма примечательным. Гравированные стены, картины с волшебными пейзажами, занимающий большую часть зала стол и каменные кресла стоящие за ним.
По лестнице, снизу, поднимался казад - прямо вылитый он сам.
- Не ожидал тебя так рано, брат, - зазвучал из-за маски грубый голос Ксинхейла.
Правая рука покинула уютный карман и поправила маску, после чего, начала играться с надетыми перстнями, что выражало некоторую обеспокоенность гнома.
Гухх. Это стена, подняв облако пыли встала на место. Пятнадцать шагов вперед, поворот, затем еще один и Торин потушил фонарь. Все вокруг заливал не слишком яркий, можно сказать приглушенный, неровный синий свет. Фельдмаршал оказался в огромном помещении, похожем на музейный зал. Триста футов в длину, сто пятьдесят в ширину и сто в высоту. Под теряющимися во тьме сводами проходила узкая галерея. Вдоль стен стояли пятиярдовые статуи гномов, а в нишах за их спинами плясал огонь, в который никогда н нужно было подбрасывать дров. Это горел природный газ. Сотня огромных статуй, окутанная синим светом внушала смутную тревогу. Обычно функциональные и эргономичные палаты Эребора мало походили на этот зал. Большой, практически пустой и пугающий. Но Торин прекрасно знал с какими целями мастера прошлого создали это место и питал в связи с ним большие надежды. Но в будущем. Дромангорг бросил взгляд в центр зала и тут же отвел глаза, даже он не мог без страха смотреть на сокрытое там. Но заминка канцлера длилась не долго. Дромангорг взял себя в руки и двинулся по периметру палаты, вдоль долгой чреды статуй гномов. Гномов, закованных в броню и сжимающих в огромных кулаках оружие. Все казад были разными, высота, ширина, поза, доспехи, вооружение и конечно же завораживающие, пугающие своей реалистичностью маски. Но во всех, во всех гномах чувствовалось нечто схожее, объединяющее их..
…Сзади раздался треск. Рука Торина схватилась за меч, но это всего лишь облако природного газа особенно громко вырвалось из недр горы. Ерунда. Но смятение потихоньку захватывало разум Фундинула. Теперь ему всюду чудилось движение. Казалось, что члены огромных статуй, освещаемые мерцающим, глухим светом пришли в движение. Будто гномы разминают пальцы, потягиваются, поудобнее перехватывают оружие и поворачивают свои головы, наблюдая за незваным гостем. Сердце Дромангорга забилось быстрее, он ускорил шаг и подошел, почти подбежал к двадцать первому тангару с правой стороны зала. Тангару, у которого прямо поверх личины зияла кровавая рана на месте глаза. Торин бухнулся на колени и нажал поочередно на разные стороны плиты. Огонь в нише погас. Гном встал и поспешил поскорее покинуть Чертог Безмятежных.
Синее пламя вновь вспыхнуло за спиной фельдмаршала, поднимающегося по лестнице. Постепенно холодные блики на стенах сменились живым светом факелов. Впереди показалась массивная фигура, занимавшая собой почти весь проход.
- Привет, Ксинхейлушка. Я и правда спешил, сначала из-за роя мыслей, закруживших голову, а потом из-за этих проклятущих статуй. Будь моя воля, сровнял бы с землей всю эту феллтигедиг котсе камашаэн бод ун дивнрод эйн гифан рхгик. - Торин шагнул вперед и обнял брата, с силой сжав его плечи. Гному правда было приятно оказаться в безопасности после хождения по острию меча.
Последние полгода оказались настоящим испытанием. Державные дела и служба государству нынче часто служили причиной долгой разлуки близнецов. И пока фельдмаршал и канцлер Подгорного Царства Торин Дромангорг с головой уходил в разрешение вопросов войны и мира, то Ксинхейл, который даже не мог похвастаться особенно громким званием и титулом, был обременён вопросами более мелкими и, скажем, хозяйственными. Конечно, порой им случалось пересекаться, но делалось это лишь из нежелания фельдмаршала Дромангорга хоть какой-нибудь взаимодействовать с Торговой Гильдией. Эта задача, по уже давней традиции, отводилась её первооснователю.
Как бы то ни было, казад был необычайно счастлив повидать брата. Даже в нынешних, весьма неоднозначных, условиях. На мгновение, тревога и усталость, опутавшие сознание гнома, отступили и их место заняли чувство умиротворения и душевного комфорта. Под маской, за прорезью, расползлась кривая, но искренняя улыбка. На радушные объятия он ответил тем же. Ладонью он радушно похлопывал брата по спине.
Понемногу они сдвинулись в направлении стола, а Торин вновь поделился своим отношением к статуям в Чертоге Безмятежных.
- Будет тебе, братец, будет. Я, вот, привык считать, что прогулку по этому могильнику могут выдержать лишь истинные казад, - Ксинхейл участливо пожал плечами и слабо качнул головой, разделяя все эти эмоции - Иные просто сойдут с ума.
Шаг за шагом, но они оказались у стола. Гном кивнул на свободное кресло и поспешил занять соседнее. Некоторое время тангар пристально смотрел на своего собеседника, всем своим видом выдавая, что подбирает свои следующие слова, но, затем, припомнил, что разговаривает с родным братом и отбросил эту глупую привычку.
- Совет так неожиданно никогда не собирается, - света факелов было мало, чтобы под маской можно было увидеть подозрительный прищур Ксинхейла - И ты наверняка знаешь в чём дело.
Ксинхейл поспешил успокоить брата, но сделал это как-то особенно по гномьему неловко, не то подтрунивая, не то и правда сокрушаясь, но в итоге выставив обоих братьев в странном свете. Торин еще раз выругался и усмехнулся. Ну а как же иначе? Уже пару недель совсем не видел близнеца, а нормально поговорить не удавалось же Махал знает сколько времени. Проклятые заботы. Иногда фельдмаршалу казалось, что он уже слишком стар для всего этого дерьма. Едва Дромангорги уселись по креслам, и Торин открыл рот, чтобы ответить на последнюю реплику Ксинхейла, послышался скрип массивной двери и в зал вошел Эрибарг Грандбергман-младший, глава Гильдии Рудокопов, могучего сложения детина, подслеповатый и в угольно-черных одеяниях, присыпанных землей и пылью.
- Приветствую славных Дромангоргов, - без улыбки произнес он и дождавшись ответа, угрюмо спросил, - Дела и правда столь плохи?
Ответить братья не успели. Пламя в камине погасло и сквозь дымы поленьев в зале возник Гольдубранди Переплюй Картамошори, сын Телекеора Дюжесвирепого. Гольдубранди прозвали Переплюем, не из-за вредного пристрастия к плевкам (такое за ним водилось, да), а потому что он в свирепости сильно ушел вперед своего отца (того еще злобного хера), доказав неистовую ярость своего пламенного гнева на поле боя. Этот демон битвы без употребления мухомора (быть может, наследственность?) терял контроль над рассудком и рубил, колол, дробил, колошматил, рвал врагов с таким помешательством, что его же соратники боялись Кортаморшори словно огня. Как-то этот бог войны едва не пустил под откос всю операцию Фельдмаршала Дромангорга, в одиночку вторгшись в стан истерлингов возвращавшихся с награбленным, не дождавшись даже покрова ночи. Гольдубранди единолично расправился с тридцати восьми всадниками, но затем заколол сто двадцать их коней, размозжил головы сорока волам из обоза, порвал на куски пятнадцать собак, изнасиловал четырех пленниц и не удовлетворившись спалил весь скарб вастаков и помочился на обугленные останки дикарей. От дыма в камине Гольдубранд закашлялся:
- Вашу рхвиго мать егрига кхала хвост, легёнгум и гриву! Торин рагур рэфилл, какого ишхакуя хирды нашей ед ерига готт державы до сих пор фрёа свои сштут обрубки в ад скёт гнилых пещерах, хорунус, кабаках од баккар?! – и смачно харкнул на пол.
- И тебе не хворать, мой добрый Гольдубранди, - улыбнулся Дромангорг глубоко затягиваясь трубкой, - присаживайся.
Отстранившись от бранной тирады Переплюя, Ксинхейл жестом пригласил Эрибарга переговорить в стороне. Глава рудокопов сощурился, словно удостоверился, что зрение его не обмануло и скромным кивком ответил на приглашение. Дромангорг соскользнул с кресла и обошёл стол со стороны, противоположной Переплюю, который уже занимал место рядом с Торином.
Ксинхейл испытывал к Гольдубради смешанные чувства. С одной стороны, это был самое невменяемое и кровожадное существо из всех, что Дромангорг встречал в своей немалой жизни. С другой стороны, это был один из самых свирепых и уважаемых полководцев, чей талант был любим и уважаем даже королём Даином. Отчасти видя в безумце родственную душу, их правитель часто прислушивался к его мнению.Да и варвары, что огня боялись этого бородача и наперво трижды думали своими пустыми котелками, прежде чем совершать свои вылазки и набеги.
- Здравствуй, дружище, - обратился к Эрибаргу Ксинхейл, как только они устроились близ роскошного пейзажа Синих Гор, - Есть какие-нибудь новости?
- Это ты мне скажи, - он протянул руку, - Давненько уж мы тут не собирались.
- По-правде, я знаю не больше твоего, - пожимая руку, ответил казад.
- Болтают, что грядёт великая война, - меланхолично протянул горняк, в задумчивости разглядывая картину гор.
Ксинхейл тяжело вздохнул. О войне болтали с той самый поры, стоило послам Саурона войти во владения народа Дьюрина. Лишь ленивый и немой не сточили свои языки об эту тему И в день, когда голос Тёмного Владыки разнёсся по тронному чертогу, всем стало ясно: для потомков Бессмертного грядут мрачные и тяжелые времена.
В этот же день, полгода уж миновало, собрался Совет Ворона. Полгода назад, они не смогли прийти к единому решению. Полгода назад, большинством голосов, они приняли решение выжидать и наблюдать.
Ксинхейл выжидал, Ксинхейл наблюдал. И наблюдал он, что прежде сонный денежный оборот оживился. Стоило только чувству грядущей опасности повиснуть в воздухе и даже самые скупые распечатывали свои сундуки. Дромангорг был лишь рад такому необыкновенному подъёму.
Вот только вечно это продолжаться не могло.
- Пусть болтают, - отозвался наконец гном, неожиданно увлеченный своими мыслями - Да к делу пусть не переходят.
- Пусть, не пусть - пожал запыленными плечами Эрибарг, - Твоя просьба, Ксинхейл...
Дромангорг оторвался от картины и встретился взглядами с главной горняков. В серых глазах, усеянных множеством черных точек, читалось одновременно сомнение и подозрение.
- Да, друг мой?.. - беспокойно пригладил бороду гном.
- Твои “друзья” настойчиво отговаривали меня от этой затеи, знаешь? - Грандбергман запустил руку под свои космы на затылке и почесал его.
- Я почти не сомневался, что всё так и будет - Ксинхейл недовольно потёр лоб, - Правда, я надеялся, что всё пройдёт тихо.
Эрибарг пожал плечами и слабо улыбнулся.
- Хоть и так, но я сделал всё, как ты просил, - он замялся и добавил - Но золота они мне обещали, что в сокровищнице короля столько нету.
Разговор прервался, когда картина, находясь на периферии взгляда, поплыла вдаль. Стена, посыпая пылью близстоящих, отодвинулась назад и отъехала вправо. Когда всё поутихло, из тёмного тоннеля послышались шаги и недовольное кряхтение.
- Понаделали тоннелей, ишхакуи проклятые.
Вслед за голосом, присутствующим явился и его носитель - Лодни Прант. Светловолосный толстяк с огромными усами и скромной, по меркам гномов, бородой. Размер бороды, впрочем же, он компенсировал безобразным богатством. Будь в гномьем государстве так, что степень властности мерялась бы объёмом золота в карманах, то этот парень был бы вторым после государя.И он почти был. Лодни являлся мажордомом короля Даина и, практически, главным казначеем.
- О! Мы, кажется, по адресу, - расплылся в кривой ухмылке Прант и, обернувшись, крикнул в тоннель, - Господа, все сюда!
Ксинхейлу и Эрибаргу пришлось посторонится, так как из тоннеля, в тот же миг, вывалилось сразу три бородача. В противоположной части комнаты, начал открываться ещё один проход. Дромангорг предпочёл занять своё место рядом с братом, не дожидаясь, пока в чертог нагрянет ещё больше гномов.
Торин глубоко затянулся своей резной трубки и выпустил пять разноцветных дымовых колечек, переливающихся всеми цветам радуги и улетевших куда-то в высокие своды зала.
- Брат мой, Переплюй. Спокойствие в этих стенах. Спокойствие, - улыбнулся Дромангорг.
- Какое хора ад рида и мунни спокойствие, ваше высокопревосходительство витлейсха господин лауслатир фельдмаршал? – полководец брызжел пеной, слюна застревала на подпаленных усах и бороде, - Ты совсем тикир белены обожрался?
- Не кипишуй, раскричался словно каменный змей тебе в жопу впился, Гольдубранди, - Торин опасно сощурился.
- Ты тикир совсем перестал своих разведчиков слушать? Перед витлейсха Даином больше не отчитываешься? Какого мидлёр, пока урюки и вастаки собирают свои скит хер упхаэтти, наши хёймскур непобедимые хирды до сих пор не маршируют по пепелищам этих схок плаггурнар?! Вместо того, чтобы стереть с лица йордин Махал эту проказу – мы просто чешем ишхакуй и сжалфсрюн на матерей их матерей!
- Ты прекрасно знаешь, что мы не сидим сложа руки, Переплюй. А объявить войну, пока нашу границу не пересек враг – может лишь Его Бородейшество Даин Железностоп. Так что сожми свой разбушевавшийся ишхакуй в кулак и покури трубочку, - с этими словами Торин всунул Голтдубранди в зубы мундштук и отвернулся ко входившим.
А входили знатные казад. Алчный владыка Главной палаты, она же Палата мер и весов. Дотошный Гора-кошель. Лодни Порви-мешок. Он же мажордом Его Величества, вертевший всеми кулуарными интригами двора. Колоссальная фигура супер-магната Лодни Пранта в Подгорном Королевстве по своей значимости могла соперничать лишь с представителями первой ветви Дьюрина или, прости Эру, Дромангоргами. Тангар, сжавший в жадных пальцах нити от всех клубков Эребора. Безжалостный и неправедный. Он зашел в зал лучезарно улыбнулся. Следом за ним вошло еще трое участников сегодняшнего собрания.
Первый – сухопарый, светловолосый и неописуемо для гномов высокий. Одноглазый и с невыразимо уродливым, рваным шрамом через всю щеку. Льётольв Белый. Сусельман Подгорного Королевства. Глава тайного приказа, полиции и разведки страны казад. Многие гномы навеки исчезли в бездонных пучинах шахт Одинокой горы за рассуждения о жизни этого тангара. Не стану рисковать, предаваясь воспоминаниям о его прошлом и настоящем. Скажу лишь, что когда Льётольв вошел в зал, огни померкли, и дыхание холодного ветра заиграло у всех присутствующих под шкирками. Сусельман поприветствовал Братьев Ворона и сел около Ксинхейла.
Второй – увешанный золотом и драгоценны камнями так, словно только что ограбил сокровищницу Короля. Эвар Жирослав, сын Каланчуна. Бургомистр славнейшего и богатейшего града Средиземья – Эребора Блистательного (или Златого, или Мастерового, или Подгорного? Как бишь его? Запамятовал) В общем, нашей прекрасной разжиревшей и расходящейся по швам от накопленных богатств столицы.
- Здравствуйте, здравствуйте, о многоуважаемые братья мои, прославленные в веках сыны Дьюрина, да будут вечно виться ваши бороды, - с ходу начал трещать он, - о как я рад, о видел бы наш покровитель Махал, как я рад лицезреть вас всех, о верные мои друзья, собравшимися в этих легендарных стенах, - Эвар давно уже утомил всех своей бесконечной болтологией, - живых и здоровых, румяных и раздобревших, обогатившихся с момента нашей последней встречи и поумневших, набравшихся опыта и навостривших взоры, отпивших от источника знаний и собравшихся здесь, в зале Братства Ворона, где решались столь многие и столь значимые для нашего народа вопросы, - Жирослав, неизменный руководитель всей бюрократической машины Подгорного Королевства, был столь долг и льстив речами, что слушать его и отслеживать реки его речей не было сил ни у одного из всех подданных Короля-Под-Горой, - где вершились судьбы казад и всего мира, где прокладывались русла рек жизни и вырывались пучины, низвергавшие зло и тьму в пучину бездн, где определялись истины двигавшие твердь мироздания, где разорались столь ярые битвы за правду и горечь осознания, за общее благо и разумение, где каждый – верный слуга Справедливости и Закона, принявший на себя ответственность, все бремя своей власти, своей силы, безумной тяжести всей той неподъемной обычному смертному (и даже бессмертному, братья, будь прокляты во веки веков все богомерзкие листоухие, гнилостные в своей душе и скверные обликом….
Взгляд Торина протрезвел. Он вырвал себя из неизбежной дремы, навеянной гипнотизирующими речами бургомистра:
- И мы все рады тебя видеть, Жирослав! Присаживайся! Перекури!
Эвар пригорюнился и деланно огорченно развел руками. За столом же он ухмыльнулся в усы и затянулся трубочкой, от дыма которой повеяло чем-то приятно знакомым-умбарским.
Третий вошедший был тучный, высокий и черноволосый, Аскетилл Молот, сын Арнкелла Эйндвиндра. Глава Ордена Перековщиков, радикальной ветви махализма. Молодого, но стремительно набиравшего приверженцев течения, веривших, что дварфы были созданы Ауле для исправления ошибок, допущенных в Песне. В отличие от остальных орденов, Перековщики опирались не столь на молодежь (хотя та охотно шла за Аскетиллом), сколь на зрелых мужей Эребора – мастеров цехов, разбогатевших купцов и бравых воинов, полагавших себя достигшими высот в своем деле и считавшими, что образовав свою жизнь они обязаны улучшить мир вокруг себя. Перековать его. Эйндвиндр ходил, опираясь на трость кузнечного молота. Его правая нога была размозжена в Битве Пяти Воинств. Гном учтиво кивнул присутствующим, сел напротив Переплюя и загадочно уставился в потолок.
Примерно в то же время потолок подался в сторону и в мрамор пола ухнула резная деревянная лестница. Раздался страшный рокот, казалось – сверху рушится лавина. Показались шестеро молодцев, шириной в плечах готовых поспорить с телегой. Сквозь гул едва ли можно было различить, как тяжело они дышали и отдувались. На плечах бородачи держали огромные золотые носилки, покрытые причудливыми узорами: хлеба и булки, сосиски и почеревки, кружки пива и куриные ножки. На носилках храпел Бомбур.
Обстановка в комнате становилась непринужденной и спокойной. Пусть вне стен этого чертога у каждого из присутствующих были свои тревоги, волнения, да заботы, но здесь и сейчас многие из них на время забылись. Переплюй, хорошенько затянувшись забористым зельем Торина, чей дурман мог срубить с ног целого тролля, поутих, порой лишь заходясь в злобном ворчании.
Бургомистр и мажордом, словно заправские приятели, праздно болтали за жизнь. Асктилл туманным взглядом осматривал присутствующих и только Льётольв был сосредоточен и по-деловому собран. С последним магнат обменялся строгим рукопожатием, стоило тому расположиться по правую руку.
Дромангорг на мгновение-другое погрузился в глубокие раздумья, но мысль прервал безобразный грохот, будто на них шёл целый хирд в полном боевом облачении. Подняв глаза, перед гномов предстала знакомая картина. Шесть дюжих молодцев опускали перед столом золотые носилки. Лица их раскраснелись, а плетения вен на их мышцах вздулись, пока они занимались этим. Со смачным звуком носилки ухнули на мраморный пол, а десяток толстенных, словно колбасы, пальцев рванули вверх, хватаясь за воздух. Храп обратился в хрюканье, а затем в заливистый кашель.
- Ото же, дурни! - прогремел гном, заглушая всех своим раскатистым басом - Туто вам не картопля, нежнейше надо, итить!
Здоровая ручища, с полэльфа величиной, взметнулась в сторону. Молодцы отпрянули назад, но одному несвезло таки попасть под раздачу. Гнома буквально смело в сторону, будто тот весил не больше пылинки.
- Кыш! Кыш! Кыш отседова! - свирепствовал Бомбур, размахивая членами во все сторон так, что сидящим близ него стало не по себе.
Гномы послушались своего хозяина и побежали прочь, уводя покалеченного товарища вместе с собой.
- Балбесы! Никакого проку! - возмущался великан.
Он неуверенно похлопывал по бархатным одеялам, устилающим носилки и мгновение спустя извлёк из складок здоровый кусок пирога. Приоткрыв рот, он явил на свет свои желтые зубы, и одним махом скрыл внутри свою находку целиком. После, он хищно улыбнулся, осматривая присутствующих, утёр толстенные губы рукавом и зычно грохнул на весь чертог:
- Здравы будьте, братья! - голос звучал добродушно, а маленькие карие глазки излучали дружелюбие.
После Битвы Пяти Воинств, когда отгремели звуки баталий, встал вопрос за восстановление Подгорного Царства. Самым первоочередным вопросом оказался вопрос провианта и снабжения. Разоренные драконом поля не давали всходов, поголовье скота ящер сократил до нуля. Толстяк же Бомбур не мог заставить себя затянуть пояса потуже и на свою долю богатств стал придумывать хитрости да способы - как же обеспечить себя и, заодно, всех остальных провиантом. Так и эдак, но со временем его дело разрослось в десятки и сотни раз. Он стал тем, кого все гномы Эребора должны благодарить за богатый стол в своём чертоге. Тысячи и тысячи ферм и сельских угодий, сотни тысяч голов скота, рыбные хозяйства и многое другое - всё это богатство было в безраздельном владычестве толстяка Бомбура.
На фоне всей этой сумятицы как-то незаметно в помещение проникли ещё двое казад. Первый - Ралоф Гилларгрунд. Подтянутый гном средних лет, лысый и с длинной угольной бородой. Данная фигура среди местных была достаточно незаметная, но оттого не менее влиятельная. Десятки кланов Железных Холмов избрали его своим представителем перед Бородейшеством. В прежние времена, когда нынешний Подгорный Король царствовал лишь на просторах Железных Холмов, свои решения он согласовывал с каждым кланом по отдельности. Годы спустя, когда бремя правления всем родом Дьюрина опустилась на плечи новоизбранного монарха, ему потребовался человек, которому можно было делегировать это занятие. Однако, ни один из королевских избранников не устраивал все кланы. И только этому бородачу удалось доказать большинству упрямых гномов, что интересы жителей сурового горного края неразрывно связаны с его собственными и он будет до последнего отстаивать их перед двором Даина.
Вторым же оказался Килак Уруд. Морщинистый, худощавый, с тонкой седой бородой и такой же редкой шевелюрой. Лет ему было так много, что последние его одногодки скончались ещё во времена первых походов Дромангоргов. Этот подслеповатый старик являлся Хранителем Знаний. Летописцы, историки, натурфилософы и иные мужи, избравшие путь познания окружающего их мира были подчинены этому гному. Кроме того, из уважения к возрасту, он был секретарём в этом совете.
- Спокойствие!Спокойствие! - скрипучий голос Килака терялся в шуме.
- Тишей, братцы! Тишей! - помог Бомбур старику своим оглушающим басом, заслышав его призыв.
Присутствующие поутихли и заняли свои места за столом.
- Я не вижу ещё двух наших братьев, - отметил Уруд, обведя взглядом собравшихся.
Отредактировано Ксинхейл (2016-11-22 19:46:14)
В зал вошли еще двое. Не наделенный властью здесь, в Эреборе, но чрезвычайно влиятельные в своих, удаленных от прямых забот Подгорного королевства областях.
Первый – Сидри Домкер, сын Сборба Стрелы. Худощавый и чрезвычайно длиннобородый, одетый в серо-голубые одежды, с тонкими пальцами и огромной горбинкой на носу. Советник и предводитель дружины Короля Лучников. Его глаза, уши и рот на этом тайном совете. Доверие между гномом и человеком всегда было подозрительным для остальных казад, но тоем не менее, все ценили Сидри за его близость с Бардом, сыном Баина и нередко пытались провернуть через него свои делишки. К сомнительной чести Домкера, большой частью действовал он в интересах Дэйла.
Второй – Болькмен Златорукий. Загорелый и напомаженный отнюдь не в эреборской традиции. Этот казад был всем обязан Дромангоргам. Полтора столетия назад он отправился далеко на юг, в город черных нуменорцев – Умбар. И используя обширные связи братьев быстро скопил себе состояние в начале откровенным ростовщичеством, а затем основав свой собственный банк, со временем ставший монополистом на всех землях южнее Пороса. Горячие харадские дворяне, ведущую свою жизнь в мотовстве и погрязшие в интригах незаметно для себя стали стали должниками Болькмена и теперь он, действуя через своих «доверенных лиц», имел колоссальный вес во всей подковерной борьбе южан.
- Ну что?
- Торопишься сильно?
- Не выветрится все твое пиво!
- Он то хоть заявит сюда свой нос? Стоит ли его ждать?
- Должен, по идее…
- Ничего он тебе не должен, старый баклан.
- Он обещал.
- Обещать – не значит женится.
- Неужто в наши времена перевились рыцари Под Горой?
- В любом случае, не хорошо так опаздывать.
- Кхе-кхе, никогда не опаздывают. Как и не приходят рано. Они приходят, как раз, когда нужно…
Разговоры оборвались на полуслове. Гномы склонили головы и прижали свои пудовые кулаки к сердцами. Через массивную дубовую дверь, богато изукрашенную золотыми узорами, вошел самый главный тангар. Воистину огромный с невероятно густой, пропущенной через усыпанный бриллиантами пояс, бородой. Красоте его одежд цвета лазури позавидовал бы любой из эльфийских королей древности, а звонко бряцающее оружие, казалось выковал собственными руками сам Махал. Лицо тангара было скрыто под тенью кобальтового капюшона с серебряной кисточкой, но не узнать этого гнома было невозможно.
- Добро пожаловать, ваше императорское высочество.
Торин Камнешлем сел напротив Дромангоргов, достал свою расписную табакерку и кивнул, показывая, что казад могут продолжать.
Фельдмаршал поднялся со своего каменного сидения, утробно прокашлялся и поднял правую руку, на которой матово сверкал огромный перстень-печатка канцлера Империи. Гном призывал перешептывающихся собратьев к полной тишине, и когда последнее эхо отзвучавших слов сгинуло в извечно черных вентиляционных шахтах, Дромангорг произнес:
- Ну что же, господа. Теперь, когда в сборе все, за исключением парочки наших хороших друзей, отсутствующих здесь по объективным причинам (кхе-хке), я объявляю собрание открытым, - со стороны бургомистра Эребора раздались аплодисменты, но в остальном же тангар остались безучастны, - Итак, наше последнее заседание состоялось ровно шесть месяцев назад. На нем было достигнуто решение передвинуть сроки начала военных действий на более теплый сезон года. Однако строительство оборонно-наступательного комплекса В.В.О.2.0., более известного в рядах нашего великого народа как «Щит Азагала», началось еще осенью. Мне кажется глубоко лишним углубляться в эту тему и скажу лишь, что все работы проходят по плану и кое-где даже значительно его опережают.
- Это, Торька, потому что жруть наши строители лишь первоклассную пищу. Отборные сочные морковочка и зажаристая картошечка, лучшие пупырчатые огурчики, золотистый лук, репа просто тает во рту, овсяночка залитая парным молочком, сметана гуще меда, а мед слаще молодой жинки. Здоровые курочки, молоденькие пышущие силой телята, нажористые свинки и едва выловленные из холодных вод осетры да ому…
-Тихо, Бомбур! Сейчас аппетит нам разбередишь, - Дромангорг с укоризной посмотрел на сподвижника Дубощита, - Не до работы будет. А я с самого утра макового зернышка во рту не держал. Итак…балрог побери, забыл, - гном хлопнул ладонью по столу, - Ах, да, да, вспомнил. Теперь, по прошествии полугода предлагаю освежить в память предпосылки для нашего очередного собрания.
Сын Фундина рубанул в воздухе рукой, словно был крайне недоволен пришедшими в голову мыслями. Пламя в очагах неровно мерцало и лица собравшихся казад то выныривали из полумрака, то скрывались в теплой полутьме.
- Во-первых, на протяжении более чем двух лет к нам являются послы мордорского королевства, предлагая нам кооперацию и даже союз. Нашим Отцом, Даином Железностопом, все эти многочисленные посланники были вышвырнуты вон.
- Будь здрав наш Король!
- Так и надо!
- Уж не собрался ли ты сюсюкаться с этими отродьями?
- Во-вторых, давеча последний посол Саурона Осквернителя проявил крайний интерес к личности нашего общего хорошего друга, Бильбо Беггинса. В ответ же он получил лишь плевок в лицо.
В-третьих, было принято решение отправить двух полномочных послов в Ривенделл, к эльфийскому князю Элронду. Кто возьмет на себя бремя похода в земли мерзких и насквозь прогнивших остроухих кровопийц нам предстоит сегодня определиться.
В-четвертых, мордорский посланник обещал нам явиться еще раз, с особым предложением и в случае недостижения мирного дипломатического соглашения, «гарантировал» нам, цитирую «выколупать вас всех, полоумных карликов из ваших сырых пещер и раздавить словно усатых, разжиревших тараканов».
- Ишхакуй! – подскочил побагровевший Переплюй, - трижды кархатошлятский метерегош борхётовбор! Немедленно! Лебор! Немедленно объявить войну! Штандарт Империи Казад должен реять на руинами Барад-Дура! – и полководец был втащен обратно в кресло, главой рудокопов.
- Я продолжу, - горло у Дромангорга постепенно пересыхало, - В пятых, - ото всех наших многочисленных шпионов и разведчиков, засланных в стан врага, бьют ключом сигналы тревоги. Саурон готовится к войне. Рун консолидирует разрозненные племена, собирая их в один кулак. Гоблины Мглистых гор стягиваются к Гундабаду. Дикари Фородвэйта уже подходят к нашим заставам. Эльфы трубят о крыльях темных сил, что расправляются над Чернолесьем.
Итог один. В скором времени Подгорное королевство будет втянуто в войну, которая уже началась, ведь:
В-шестых, - мордорскй говнюк уже напал на Гондор и теперь жизненно важные для людей территории Итилиена находятся под контролем сил зла.
В-седьмых, необходимо отметить, что вражескими войсками руководят призраки-кольценосцы, более известные как назгулы. Это неотвратимо будет иметь последствия для наших человеческих бойцов.
В-восьмых, наша основная проблема это самоубийственные настроения короля Железностопа. Его поступки последних лет не вызывают у приближенных и всего народа казад не просто тревогу и опасения, а откровенный страх за психическое состояние нашего правителя. Следует постоянно держать в голове, что самодержец способен уничтожить всю построенную на нашей крови державу в ярости и запале битвы. Это недопустимо, ибо благо казад прежде всего. За сим предлагаю приступить к обсуждению наших многочисленных проблем.
Господа заседатели взорвались криками:
- Немедленно объявить войну!
- Ввести экспедиционный корпус в Рун!
- Сжечь к балроговой матери все Чернолесье!
- Освободить Гундабад!
- Вернуть Казад-Дум!
- Штандарт!
- Собрать коалиционные войска!
- Штандарт над Барад-Дуром!
- Вдарить соединенными силами!
- Разгромить!
- Разгромить! Разгромить!
- Казад Ай-Мену!
- Спокойствие, господа. Давайте сохраним хоть какое-то подобие порядка, все-таки мы с вами не какие-то кабачные забулдыги, а вершители судеб величайшей империи Арды. Итак, у кого есть что сказать?
Что сказать, как обычно, нашлось у всех.
Призыв Торина не нашёл отклика в разгоряченных сердцах и буйных умах благородных мужей. Робкие попытки завязать конструктивный разговор, предпринятые бургомистром, были незамедлительно прерваны заливистой бранью Переплюя. Вслед за командирским рыком аккомпанементом зазвучал раскатистый гул Бомбура, а за этими двоими в дело вступили и голоса послабее.
Немногим из присутствующих удалось сохранить спокойствие. Даже мирные рудокоп и старик-учёный оказались втянуты в перепалку под градом язвительных подтруниваний смутьяна-мажордома. Избежать словесных и пустых баталий удалось только фельдмаршалу, промышленнику, сусельману, да принцу Камнешлему. И если братья ловко парировали и уклонялись от любых посягательств в свою сторону, то главного палача и будущего короля просто старались игнорировать, сохранности своей бороды ради.
И пусть жар спора только усиливался, братья на мгновение отстранились от происходящего. Магнат и полководец обменялись неслышимыми за всеобщим гулом шепотками. Торин кивнул, и они с Ксинхейлом поднялись со своих кресел.
Промышленник почувствовал, что вернулся в давние времена их походов с братом. Несмотря на беснующуюся толпу казад и невоспроивзодимый шум, создаваемый ими, из глотки Дромангорга-генерала вырвался клич, который заглушил всех прочих. Он вновь воззвал к спокойствию, но в интонации не было теперь и намёка на спокойствие. Даже сам бог войны - Переплюй - мгновенно утихомирился.
- Славные мужи Царства Подгорного, - заговорил теперь Ксинхейл, выделяя в своей речи каждое слово, - С позволения нашего уважаемого секретаря...
Рука гнома вытянулась в направлении пожилого учёного, а открытая ладонь обернулась в просительном жесте.
- Я призываю установить повестку для нашей нынешней встречи, - голова гнома наклонилась, из-за прорезей в маске сверкнули изумрудные глаза - Мы не на рынке и балаган в таком месте и при таких условиях недопустим.
Хранитель Знаний удовлетворенно кивнул и проскрипел, что-то про "не ту молодёжь". Вслед за этим Дромангорг указал открытой ладонью на каждого присутствующего, кроме брата, сусельмана и Камнешлема. Один за другим казад смирно усаживались за стол и даже толстяк Бомбур необыкновенно посерьёзнел.
- Глаголь, братка, - прогудел великан - Глаголь, а мы тебя уж смиренно послухаем.
Ксинхейл склонил на мгновение голову в знак признательности и заговорил вновь, прочистив прежде глотку.
- Первый и наиболее важный вопрос, - взгляд Дромангорга пал на более причастных к нему казад - Нужно определить внешнюю политику Королевства, в связи с изменившимися обстоятельствами.
Переплюй вскочил, твёрдо намеренный высказать своё мнение, но стоило ему открыть рот, его прервал грохочущий голос Бомбура.
- Ша! Ша, Переплюй!
Толстяк был груб и необходителен, но бог войны со злобой в глазах и ворчанием на устах упал обратно в кресло. В большей степени, это была заслуга не "куска сала", расслышал Дромангорг неодобрительную характеристику, но неодобрительный взгляд принца Камнешлема.
- Итак, вопрос второй, исходящий из первого, - продолжил Ксинхейл, немного погодя - В перспективе возможной войны, нам необходимо продумать тактику её ведения. Наш генштаб, надеюсь, нам в этом поможет.
Последнюю фразу магнат адресовал едва ли не лично Переплюю. Тот хмыкнул и беспокойно вцепился в свою бороду.
- И, наконец, третий вопрос. Весьма деликатный, должен сказать, - осторожно произнёс тангар - Вопрос внутренней политики.
Последнее пусть и звучало очень обобщенно, но каждый из присутствующих знал, какая именно тема требует осторожности в выборе выражений. Среди присутствующих поднялся беспокойный ропот.
Отредактировано Ксинхейл (2016-12-01 22:00:41)
[AVA]https://pp.vk.me/c623226/v623226389/bd28/bT5ztvCjwQk.jpg[/AVA][STA]Топор вам в зад.[/STA][NIC]Торин Камнешлем[/NIC]
Торин спокойно слушал речи собравшихся казад, словно его не волновало все, что тут обсуждалось. Когда ропот и гомон утихли, и благородные гномы изволили держать свои мнения и свои бороды при себе, Камнешлем медленно поднялся со своего места и для убедительности постучал по столу три раза.
- Вот, что я вам скажу. Положение наше крайней незавидное, если говорить начистоту. Враг не забыл своего поражения в битве за Гору в прошлый раз. Но более всего важно для Него наше стратегическое местоположение. Как все помнят, когда наш народ вынужден был покинуть Серые Горы, из-за нашествия драконов, их заселили прислужники Саурона. Гундабад, Серые Горы - захвачены им. Еще Мория и Гулдор. Но в отличии от них, прямой связи с северными своими владениями у Врага нет. Эрэбор - это его врата на север! Захвати он Гору и его империя поглотит окрестные земли и Он воссоединится со своими северными землями! А тогда, кто знает, не возродиться ли и Ангмар из праха? Тогда, боюсь, что падут все прочие земли, ибо Враг сможет атаковать и с нескольких фронтов. Мы знаем, что он уже перешел Андуин, но пока занял лишь Итилиен, но как долго он будет сидеть за Рекой? И как долго гондорские твердыни удержат его легионы?
Риторический вопрос прозвучал в гробовом молчании зала. Все прекрасно понимали общую ситуацию. И она была неутешительной.
- Теперь касательно нас. По нашим скромным подсчетам, Враг может перейти реку Карнен и вторгнутся в земли Бардингов уже в августе. Удержать его на реке не удастся, уже слишком велик будет фронт. И здесь встает главный вопрос. Сколько продержимся мы в случае осады? И продержатся ли Дйэл и Эсгарот? И какой урон будет причинен нашим и их землям, пока вражеские войска будут хозяйничать на них, как у себя дома? По мне так, даже победив, мы останемся на пепелище. Нам будет грозить голод, если только мы начнем питаться золотом. А в условиях зимы и говорить не приходиться чем это нам грозит...
Переведя дух, Камнешлем стал подводить итог своих размышлений:
- И вот оно, что я думаю, благородный народ Дурина! Врагов надо бить здесь! На нашем поле, по нашим правилам! Одна правильно спланированная и успешно проведенная битва обрушит все планы Врага, а нам даст надежду! А там, уже и думать будем как оно что дальше будет...
Плюхнувшись обратно в кресло, Торин разжег трубочку приготовившись к очередной бессмысленной перепалке, обычно следующей за каждым подобным выступлением. Радовало то, что это хотя бы не Сейм, где царит вечный галдеж и неразбериха, словно туда приходят поорать друг на друга. Впрочем отчасти так оно и было...
Вы здесь » War of the Ring » Рованион » Взгляд Ворона
