День выдался пасмурным. Облака никак не желали сходить с неба, повиснув тёмной пеленой над головами конников и закрывая собою солнце. Где-то вдали громыхал гром, и Эомер всерьёз опасался, что попадёт под дождь. Не то чтобы это было действительно страшно, только вот возвращаться по размытому тракту под аккомпанемент из ливня и грозы ему не хотелось совершенно. Вдобавок ко всему на прошлой заставе Маршал краем уха услышал слухи о бродящем в окрестностях отряде дунландцев от пары стражников — и так как посланный на проверку дозор подозрительно задерживался, эти слухи вполне могли оказаться правдой. Стоит ли и говорить, что от всего этого настроение у Эомера было не ахти?
Поэтому встречный конвой был встречен весьма строго. В другой день мужчина, возможно, не спеша перебросился бы парой слов с конвоирами, расспросил их об пленниках и грузе, предложил свою помощь. Но не сегодня. Сегодня хмурый Маршал лишь нетерпеливо махнул рукой подчинённым, посылая их проехаться вдоль конвоя и проверить, нет ли чего подозрительно, а сам остался рядом во главе процессии.
— Как дорога? Ничего не заметили по пути? — Эомер поправил ножны на боку и оглянулся. Тучи сгущались всё сильнее. Мужчина представил, как хорошо сейчас на заставе у огня, где тепло и сухо, где накрыт стол и стоит бочонок эля, и поёжился. Желание бросить всё и ускакать вперёд лишь усилилось, но из глубины души назойливым писклявым голосом напоминало о себе чувство долга. В конце концов, он вместе с отрядом выехал не на прогулку, а в патруль.
— Нет, господин, по пути ничего не видали, тишь и гладь, — глава конвоя шмыгнул носом и сплюнул на землю, — Гремит только что вдалеке. Гроза будет, видать.
— Замечательно, — буркнул в ответ Маршал, привставая на стременах и оглядывая конвой. Его люди уже доехали до конца и возвращались обратно, поэтому рохиррим счёл за лучшее распрощаться побыстрее с конвойщиком и уехать.
— Что ж, доброго вам пути и не попасть под до...
— А! Вот ещё что! — глава конвоя поднял вверх указательный палец, вспомнив, видимо, нечто очень важное. Маршал покосился с неодобрением на перебившего его мужчину, но смолчал. Тот счёл это хорошим знаком и продолжил тараторить.
— Поймали мы тут по пути бродягу одного, жу-утко подозрительного. Идём мы, значится, по тракту... было это, как сейчас помню, вчера вечером, уже на закате...
— Короче, — оборвал конвоира рохиррим. Отряд уже вернулся и, тихо переговариваясь, собрался и построился для продолжения пути.
— Ну да... так вот! Идём мы, и видим: резня впереди страшенная! Кони, люди, кровь и мясо повсюду. Не иначе, как на группу странников дикари напали. Ну вот одного мы и поймали. Только он...
— Что он? — Эомер, сам того не замечая, напрягся, пальцы стиснули рукоять меча, а глаза забегали вдоль конвоя, выискивая того самого бродягу. Конвоир слегка нагнулся вперёд и перешёл на доверительный шёпот.
— Подозрительный он какой-то. Все дикари как дикари, мы их положили, а этот странный какой-то. Говорит по нашему хорошо, хоть и необычно немного, и речи-то у него дивные — не простолюдинские, явно! Может он это, того самое... — конвоир затих на мгновение, а затем свистящим шёпотом выдал одно-единственное слово.
— Лазутчик? — Эомер вздёрнул бровь в удивлении. Та вспышка подозрительности прошла, и теперь, скептически оценив всю историю, рохиррим всё больше верил в то, что это лишь бредни заскучавшего стражника.
— Ага! — мужчина с готовностью кивнул, — Странный он, жуть. Ну мы его в кандалы заковали да вот в Эдорас везём, разбираться будем. Вещи его собрали, конечно, а то как же. Да и вещи-то у него необычные какие-то, побрякушки, никогда таких не видел. Хотите, покажу вам?
— Сначала самого бродягу покажи, добрый человек.
Конвоир с огнём в глазах спрыгнул с телеги и, переваливаясь с бока на бок, побежал-посеменил к одной из телег в середине, попутно изо всех сил маша рукой Эомеру, приглашая следовать за собой. Маршал тихо вздохнул и, похлопав коня по боку, последовал верхном за ним, окончательно смирившись с мыслью, что не успеет до дождя вернуться под крышу.
— Вот он, господин! — конвоир ткнул пальцем в патлатого бродягу, исподлобья глядящего на Эомера. Рядом сидела маленькая девочка, которая при виде грозного Маршала ойкнула и постаралась забиться в угол, всё-таки периодически бросая любопытные взгляды поверх прижатых к груди коленок. Но сам рохиррим наблюдал лишь за пленником. Что-то в нём заинтересовало Эомера, что-то привлекло внимание. То ли это был взгляд, которым тот окинул Маршала, то ли что-то в позе сидящего, но рохиррим вдруг почувствовал, что этот человек не из простого народа.
— Кто же ты будешь, незнакомец? — протянул Эомер, барабаня пальцами по бедру и изучая внешник облик странника. Что-то в нём было не так. Только вот что?..
— А вот и его вещи, господин! — конвоир тем временем притащил замызганный мешок и начал перед лицом Эомера перебирать поклажу пленника. Взор Маршала зацепился лишь на одной вещи, ярко блеснувшей в полумраке сумерек.
— Стой! Погоди-ка. Дай мне эту вещь, — Маршал принял из рук конвоира предмет и повертел его в руках. Он представлял из себя грязный длинный рог явно не бытового назначения, а скорее наподобие того, что сам Эомер носил при себе. Поддавшись внезапному порыву, мужчина принялся оттирать грязь с металла, не обращая внимания на бормотание стражника. В один момент из-под рукава рохиррима блеснул весьма узнаваемый герб. Белое Древо. Знамя Гондора.
— А вот это уже становится интересным, — пробормотал Эомер и поднял глаза на пленника. Тот сидел неподвижно, молча наблюдая за действиями Маршала.
— Кто же ты такой, а? Вор, бродяга или лазутчик? Советую отвечать честно.