Полуденное солнце уже начинало припекать, и люди прятались в тени высоких стен крепости и замка. Но жизнь продолжалась, она просто была. Несмотря на войну, несмотря на смерти, трагедии и смену властей. В стенах города-крепости, выложенных желтым камнем, все так же шла торговля, хоть и реже и в меньшем количестве, чем обычно, сюда все так же прибывали торговые караваны и купцы. Кажется, северная напасть затронула только самые высокие шпили Змеиного Дворца.
Эсфир, княжна и теперь уже единственная хозяйка и наследница дома Айязед, а также хозяйка и пленница Аль Могавра сидела на открытой террасе, которая возвышалась на крепостью на одном из верхних ярусов дворца. Отсюда было отлично видно как далекие пейзажи, которые от горизонта до горизонта во все стороны состояли из равнинных степей. Но чем дальше на юг, тем больше степь уступала красным пескам пустыни. В пределах самой крепости все было гораздо менее уныло. Лачужки рабов, рабочих, небольшой гостиный двор и бесчисленные торговые лавки обеспечивали постоянный шум, столпотворения, драки и прочие радости жизни. Даже ночью здесь было не то, чтобы очень тихо. Только в самом замке, где обитала знать, и их имущество было тихо. Шел десятый день траура по умершей госпоже Нергис. Во время двенадцатидневного траура запрещалось наряжаться в яркие цвета. Если же умирал кто-то из знатных господ, то опускались также знамена, либо же их заменяли черными полотнищами. По традиции, Эсфир была одета в простое коричневое платье. Полупрозрачный платок накрывал ее темные волосы и загорелые смуглые руки. На время траура девушка не надевала ни одного украшения, которые так любила. Но одну существенную традицию она нарушила намеренно, и все обитатели Аль Могавра поддержали ее решение молчаливым согласием. Молодая княжна приказала заблаговременно вернуть обратно все знамена и стяги ее дома на свои места. Она приказала сделать это вчера, и не чувствовала за собой ни капли вины ни перед мертвыми, ни перед живыми. Аль Могавр ее дом, и дом ее семьи, пусть от него и отказались все. Вчера же в замок прибыли два посланника, каждый от своих господ. Один принес письмо, завещая ее жизнь зверю, другой велел встать на колени, покаяться, и поцеловать его грязную руку в знак того, что она откажется от себя самой и примет бога, который жаждет крови ее народа.
Сегодня Эсфир сидела за небольшим круглым столиком на террасе, засмотревшись на бледное пятно, процессию рыцарей, что двигались к ее замку. Рабы в золотых ошейниках принесли ей фрукты, вино и воду, а рядом с виноградом лежала отрубленная рука священника с печаткой на указательном пальце и письмо от писарей лично Его Императорского Величия, прикрытое обескровленным языком, чтобы удержать его от порывов ветра, но не испачкать ценную бумагу.
Эсфир бросила несколько более беспокойный взгляд на письмо, и опять на крестоносцев у входа в замок. Наан, темнокожая рабыня лет сорока с красными глазами и в ошейнике из белого золота, сидящая рядом тоже посмотрела на письмо.
- Покажете им? – спросила она. Эсфир одернулась.
- Да. – на вопросительный взгляд женщины, она ответила, - Хочу увидеть, кто они.
- Звери. – ответила та. Эсфир невесело улыбнулась в ответ.
- Знаю. Но посмотрим, какие. Распорядись, чтобы моих пленников подготовили к ужину. Не хочу портить отношения с новыми хозяевами, - девушка еле выдавила из себя это слово, - в первый же день. И от этого избавься. – она кивнула на отрубленную конечность, которая из-за жары уже начала попахивать, - Она достаточно меня потешила.
Кивнув и поклонившись, женщина молча ушла выполнять указания, спрятав кисть руки в широкий карман платья. Эсфир же направилась в другую сторону к парадному входу. Холодные мраморные плиты внутри здания приятно холодили босые ноги княжны после разгоряченного покрытия террасы, а вокруг под высокими сводами дворца ее семьи висели огромные полотнища красных знамен, обшитых золотом с двумя золотыми змеями, обвивающимися вокруг друг друга. Во время этой маленькой, но такой важной прогулки, Эсфир снова почувствовала гордость, несколько капель уверенности, что она переживет это день, и даже желание его пережить.
Ей так и хотелось остановиться перед перегородкой из шелка, чтобы дать себе миг на передышку, на подготовку. Но это говорил страх, неуверенность, боль. Это была слабость, а должно остаться только равнодушие и сила. Не сбавляя шагу, девушка уверенно вышла навстречу крестоносцам и остановилась, видимо, перед их предводителем, который и должен был стать новым хозяином Аль Могавра. Было бы враньем сказать, что она осталась равнодушной при виде колонны вооруженных чужаков. Но сделав глубокий вдох, княжна напомнила себе, что она княжна и взяла себя в руки.
Не скрывая опасения, но в то же время и доли любопытства, она некоторое время молча оглядывала Ульриха Меровинга. Именно это имя назвал ей священник. Он был весьма необычным. И еще более пугающим. Но девушка не подала виду.
- Мое имя Эсфир Нур Айязед, - представилась она, заговорив на всеобщем, но с очень сильным акцентом, растягивая слова, - Добро пожаловать в Аль Могавр и Змеиное Гнездо.
Она обвела стены красного замка взглядом, а затем посмотрела на рыцаря альбиноса с почти теплой улыбкой. Почти. Ведь за ней скрывалась ненависть презрение. Он был чужим здесь. Бледное пятно на алом ковре госпожи, которое надо срочно вывести.
[NIC]Эсфир[/NIC][STA]Змейка[/STA][AVA]http://s1.uploads.ru/0NvnG.jpg[/AVA]

Отредактировано Сигга (2017-06-22 22:00:50)

Эсфир обвела коротким взглядом колонну рыцарей, заглядывая из-за их главаря. Заложив руки за спину, она их в кулаки, буквально заставляя себя расслабиться, чтобы не голос не звучал, как писк перепуганного хорька. Смотря на Ульриха, девушка опять же заставила себя улыбнуться ему как можно более искреннее. Но его пронзительный злой взгляд вызывал единственное желание втиснуться в стену и сделать вид, что тебя здесь нет. Новый хозяин Аль Могавра был хорош собой. Хотя чего лукавить, он был необычайно красивым мужчиной. В первую же минуту, как Эсфир его увидела, то отметила мимолетное желание встретиться с ним при других обстоятельствах. Но по сравнению с той ситуацией, что сейчас сложилась в жизни княжны, эта мысль была столь ничтожной, что забылась так же быстро, как и появилась. Да и сам Ульрих… Несмотря на прекрасный облик, а может он только и подчеркивал, но голубые глаза рыцаря горели какой-то нечеловеческой злостью и… чем-то еще, о чем девушка предпочла не думать. Но по спине пробежал холодок, когда она столкнулась с ним взглядом. Рыцари, которые стояли возле Ульриха, видимо, были его ближайшими соратниками. Они оба по-своему выглядели опасно и угрожающе. Но иначе, чем их предводитель – более по-человечески.
- Я тронута.- небрежно бросила Эсфир, не отводя взгляда от рыцаря, но стараясь не смотреть ему в глаза, чтобы не выдать свое волнение и страх. Ведь ее мягкий небрежный тон чуть более чем полностью противоречил тому напряжению, которое заставило ее желудок свернуться в узелок. А ногти так сильно впились в ладони, что девушке стало больно.
- Меня очень радуют ваши слова, господин Ульрих. Я польщена милостью и великодушием вашего благородного короля, - мимолетным воспоминаем перед внутренним взором пронеслось воспоминание о павших на поле битвы, тела которых доставили в Аль Могавр. Среди которых был и ее мудрый и по-настоящему благородный отец. А также вспомнилась прекрасная и гордая мать на смертном одре, не выдержавшая потери мужа и троих детей, - Я изумлена благочестием и милосердием вашей Церкви, которая несет свет истины в наши земли, - тела сколь многих остались в Пограничных Землях на потеху северным шакалам? А слухи о зверских убийствах, насилии и грабежах во имя северных богов разносились по округе быстрее пожара.
Это была лишь череда ужасов из прошлого. Но смотря на светловолосого рыцаря, Эсфир понимала, что, скорее всего для нее все еще впереди. Но разогретая воспоминаниями, она не боялась. По крайней мере, не сейчас. Девушка заговорила снова тем же мирным и мягким голосом, но во всем ее виде не осталось и намека на фальшивую дружелюбность.
- Я также искренне благодарна вам и вашим людям за вашу заботу о моем удобстве, и еще раз лично Вам, Господин Ульрих, за ваше чистосердечное рвение защитить меня и мое имущество.  – она подчеркнула обращение к рыцарю. Ведь он теперь и вправду был господином всего.
Эсфир понимала, что с одной стороны она высказала все, не нарушая правил приличия и никого официально не обвиняя и не оскорбляя, но с другой стороны, она таки высказалась очень прямо, и за одни эти слова этот белый шайтан мог ее убить прямо сейчас. Он был в праве это сделать. Но что пугало больше всего так это то, что он был вправе делать с ней вообще что угодно. Скользнув рукой к незаметному карману на поясе, Эсфир достала оттуда надушенный лист дорогой бумаги, подтверждающий ее безысходное положение. Но она не отдала послание сразу. У девушки банально не хватило духу.
Сделав глубокий вздох, она спрятала письмо в руке за спиной и, щелкнув пальцами, обратилась к рыцарям. Тем временем из-за главных колонн появилось шестеро рослых мужчин-рабов в одинаковых темных широких штанах и с золотыми ошейниками, на каждом из которых мелким шрифтом было выгравировано имя господина и дома, которому они принадлежали и их собственные имена.
- Покои для нового хозяина и комнаты для его рыцарей уже готовы и ожидают вас. Эти рабы проведут вас и услужат так, как вы того пожелаете. Отдохните, подкрепитесь, - девушка громко втянула воздух и еле заметно искривила губы, - и примите ванную. А вечером состоится пир в вашу честь.
Еще немного помедлив, Эсфир все же решилась и сделала шаг к Ульриху и оказалась так близко, что могла бы говорить шепотом. Резкий запах от пропитанной потом и кровью одежды и снаряжения заставил девушку вздрогнуть. Или же она сама себя убедила, что причина в этом…
- Это пришло почти сразу же с вестью о том, что вы сюда едете. Письмо. Вам. – Эсфир не удержалась и ее голос на миг сорвался. Слегка дрожащей рукой, она передала послание Ульриху, но не почувствовала ни облегчения, ни ухудшения. Всего лишь привычное уже за эти дни какое-то отрешенное отчаяние. – Прочтите, когда у вас появится время. Если понадобится переводчик, то многие из моих рабов владеют как всеобщим, так и несколькими северными наречьями.
Эсфир поспешно отступила назад, желая сейчас же исчезнуть. Но ее положение сейчас было не намного выше тех же рабов. А в свете того, кем она была раньше, возможно и хуже. Не шевелясь, девушка молча стояла перед рыцарями и новыми хозяевами своего дома, ожидая какого угодно ответа.

[NIC]Эсфир[/NIC][STA]Змейка[/STA][AVA]http://s1.uploads.ru/0NvnG.jpg[/AVA]

Отредактировано Сигга (2017-06-22 22:00:07)

Нельзя было придумать лучшего способа отдыха и релаксации после таких напряженных дней и встреч, как душистая прохладная ванна в самый разгар жаркого лета. И это еще север страны. Вспомнив свой последний визит в Шегорах, столицу Самитры далеко на юге, Эсфир, словно снова почувствовала обжигающе горячий ветер и колючие горсти песка, которые проникали  буквально везде под одежду. Почти не прекращающиеся в летний период песчаные бури, затмевающие солнечный свет и гигантские статуи Императора, живого воплощения Анкха Балаала на фоне громадного Дворца Императора производили угнетающее впечатление. Открыв глаза и обнаружив себя во все еще в северной области Самитры, в своей крепости, Эсфир вздохнула с некоторым облегчением. Как бы там ни было, она никогда не чувствовала себя в безопасности в том городе, и была там чужестранкой.
Как здесь рыцари святого воинства. Подобное сравнение, не просто кощунственное, а отвратительное заставило ее вздрогнуть. Задержав дыхание, девушка скользнула на пару ступеней вниз, полностью погрузившись в прохладную воду. Тысяча красных и белых душистых лепестков, чей запах очень гармонично соединялся с ароматными маслами и солями, добавляемыми в купальню, сомкнулись над головой княжны, будто ее здесь и не было. Большой зал купальни, занимающий весь простор одного из верхних ярусов Башни Копья – самого высокого шпиля крепости, на минуту остался безмолвным. Бортики огромного бассейна, в виде извивающихся змей тянулись к нескольким десяткам кранов в виде самых необычных морских существ. С некоторых подавалась вода, с других масла, молоко или многие другие средства в зависимости от желания господ.
Но ванна не была настолько холодной, чтобы разогнать мысли и ощущения Эсфир, оставшиеся после встречи с рыцарями. Нет, не с ними. Только с белым дьяволом. Все еще находясь под водой в окружении самых утонченных цветочных ароматов, девушке казалось, что она чувствует тот самый запах крови. Чувствует, как совсем не ее рука нежно прикасается к оголенным плечам и груди. То ли от нехватки воздуха, то ли от прикосновений подошедших рабынь, Эсфир почувствовала, что, несмотря на холодящую кожу жидкость, ей становится жарко. Вытянув голову наружу, чтобы вдохнуть воздуха, Эсфир едва не хватил удар, когда первым делом увидела перед собой страшные красные глаза.
Темнокожая рабыня помогла ей выйти из бассейна и лишь пристально наблюдала за молодой госпожой, пока другая рабыня помогла ей одеться в простое темное платье.
- Госпожа приняла Наан за мужчину? – таинственно улыбнувшись, спросила женщина.
- Не тебя. Ее. – Эсфир отмахнулась, указывая на удаляющуюся девушку. Но это как будто не убедило женщину.
- Но ведь это Наан вы испугались. Не девичьих рук, а ведьминых глаз. Или не ведьминых?
- Твои глаза никогда не перестанут пугать меня, и ты это знаешь. – раздраженно бросила Эсфир, не желая продолжать разговор, к которому ее склоняла Наан.
- Я думаю, уже перестали, - женщина кивнула, и темный платок слегка съехал с ее лысой головы, - Как раз сегодня днем. Но я пришла сюда не для этого. Пир уже начался. Все сделано, как вы и приказывали госпожа, - рабыня ответила на вопросительный взгляд княжны, - гости будут сыты, пьяны и довольны. Для их удовлетворения я лично разыскала госпожу Мейгир, которая предоставила лучших мальчиков и девочек самого разного возраста, национальности и цвета кожи для обслуживания сегодняшнего пира.
- Замечательно. Хотя этим гостям скорее пришлись бы по вкусу овцы и лошади. – не сдерживая злой ухмылки, заметила девушка.
Когда появилась Эсфир, пир был как раз в самом разгаре. Потолок терялся в выси одного из малых шпилей крепости,  высокие окна были плотно закрыты тяжелыми красными коврами, не позволяя выбраться на террасы, а все вокруг утопало в красном сиянии сотен ароматных свечей, которые смешиваясь с остальными запахами разнообразной пищи, вин и коньяков, перегара уже подвыпивших гостей и запаха пусть и помытых, но все же человеческих тел, да и к тому же без поступления свежего воздуха создавали такую адскую смесь, что Эсфир понадобилась пара минут, чтобы привыкнуть к атмосфере и не упасть в обморок. Она заметила, что по углам стояли зажженные курильни, которые также сами по себе издавали хоть и приятный, но весьма тяжелый и специфический запах.Увлекательные музыкальные ритмы как будто подстегивали гостей присоединиться к танцовщицам и разносчикам еды и питья, тела которых прикрывали только полупрозрачные набедренные повязки. В двух небольших бассейнах наполненных водой, уже начинались мини-оргии. А в одной Эсфир не без улыбки заметила барахтающегося в общей куче рыцаря в сутане святого воинства. Да, пригласить всех, было отличной идеей. Огромный зал был заполнен маленькими столами на коротких ножках, а пол усыпан мягкими подушками из шелков и атласа, окаймленных золотом и серебром. Столы ломились от самой разнообразной пищи. Для этого пира была приготовлены десятки блюд, а в рыночных торговцев скупили едва ли не все запасы вина, эля, коньячных изделий и множество другого алкоголя, которые купцы и торговцы свозили сюда с разных сторон мира. А красное прожаренное на вине мясо подавали в таких порциях, которые нормальны! человек за раз никогда не осилит.
Эсфир проходила мимо той немногочисленной знати Аль-Могавра, что здесь присутствовала, лишь изредка кивая им в знак приветствия. После поражения ее отца из Гнезда убежали все, кто мог, или успел. Но и с тех, кто остался, сегодня пришли не все. А кто пришел, старался вести себя как можно более осторожно рядом с захватчиками. Но Эсфир заметила, что все, кто осмелился прийти, были разодеты ярче королевских павлинов и нацепили на себя все побрякушки, которые только могли. Ее это привело в ярость. Весь этот спектакль она устроила для северян, но для местных жителей все еще шел десятый день траура по их погибшим господам, а они уже вели себя так, будто готовы прямо сейчас сдаться на милость волкам. Эсфир же выделялась среди этого, лавируя между рабами и пьяными гостями в белом платье с легкой струящейся ткани, а единственным ее украшением были несколько серебряных нитей, вплетенных в длинную косу.
Вскоре среди общего балагана она заметила и главаря вторгшихся бандитов. Как и все, он сидел на мягких подушка рядом со своими друзьями, а вокруг них суетилось несколько девочек возрастом не больше шестнадцати лет, которые, похоже, вычислили кто тут самый богатый.
«Пока что.» Улыбнулась про себя Эсфир.
- Кыш отсюда, маленькие крысы! – прогнав девушек, Эсфир молча села напротив Ульриха, и поближе к его другу великану. Из них троих он казался более безобидным, или точнее, наименее опасным. Некоторое время, не скрывая удовольствия, Эсфир молча наблюдала за тем, как пир превращается в сплошную пьяную оргию. Внезапно это большое, но задушливое помещение, показалось ей невероятно похожим на улицы Шегораха, выложенные темным камнем. И ей захотелось снова вернуться на открытые просторы Аль-Могавра.
Она привыкла чувствовать на себе взгляды других людей, но сегодня ей казалось, что ее будто прошивает насквозь тяжелым пронзительным взглядом. Или же, несмотря на все, в чем она себя убеждала, ей хотелось так думать. Чтобы повернуться к Ульриху и посмотреть ему в глаза Эсфир потребовалась немалая доля мужества. Было в нем что-то пугающее, как будто не человек вовсе сидит рядом, а что-то иное. Но в то же время это привлекало, притягивало, как край бездны, за который так и хочется шагнуть.  Но она продолжала пристально наблюдать за рыцарем, не замечая за собой, что разглядывает каждую черту его красивого и жестокого лица.
Но снова переключившись на окружающих, Эсфир засмеялась, обращаясь то ли к трем рыцарям, то ли вообще сама к себе.
- Какой разврат, какой расточительство! И как мы только терпим сами себя? – помотав головой, она нашла распорядителя пира и дала знак легким кивком головы. В тот час группа танцоров расступилась, освобождая пространство, и на их место привели  шестерых рабов мужчин рабов в железных ошейниках рабочих и грязном тряпье прикрывающем наготу. Все как на подбор, они были высокими, но ужасно тощими и изможденными тяжелой работой и голодом. Спутанные светлые волосы свисали клоками, обрамляя грязные лица, а из-под бровей сверкали серые и небесно-голубые глаза. Эти рабы отличались от местных жителей, но спутать их схожесть с прибывшими северянами было невозможно. Позади закованных в цепи мужчин стояло еще шесть рабов с открытыми мускулистыми торсами, лоснящимися от масел. По безмолвному знаку одного из распорядителей они вытащили из карманов штанинострые кривые кинжалы и одни резким движением перерезали глотки своим пленникам. Умирающие мужчины пали наземь, трясясь в предсмертной агонии, а вода в бассейнах потемнела, смешиваясь с кровью
- Говорят, старые жестокие боги раньше пожирали кровь и тела всех своих последователей, прежде чем великий Анкх не сошел в эти края и загнал их в глубины пустыни. – пока Эсфир говорила, чашники уже наполнили кубки рыцарей, но она перехватила амфору,  и сама долила темного вина в золотой кубок Ульриха. – Предлагаю выпить за то, чтобы новые боги остались довольны жертвой и пролитой кровью.
Девушка отпила из кубка, отмечая отменный пряный вкус вина, и передала его светловолосому рыцарю. Она не сдержала улыбки, заметив, как великан, да и многие другие рыцари вокруг них объедаются мясом, темным от многочисленных приправ и специй. Она и себе попробовала. Все-таки такой деликатес ей приходилось есть первый раз в жизни, но мясо оказалось слишком жестким, как на ее вкус. Только потом она подметила, что ей попался хорошо прожаренный кусок человеческой кожи. Хотя если бы она не знала, из кого это приготовлено, то вряд ли бы даже догадалась. Девушка скользнула взглядом по Ульриху и его приятелям, пытаясь разгадать, поняли они или нет. В любом случае уже за то кровавое представление они вполне могли бы убить ее. По крайней мере, она бы так и сделала. Но в любом случае она умрет счастливой, зная, что скормила рыцарям святого воинства их собственного священнослужителя.
[NIC]Эсфир[/NIC][STA]Змейка[/STA][AVA]http://s1.uploads.ru/0NvnG.jpg[/AVA]

Отредактировано Сигга (2017-06-22 21:59:20)

[NIC]Эсфир[/NIC][STA]Змейка[/STA][AVA]http://s1.uploads.ru/0NvnG.jpg[/AVA]
- Тишина!
И наступила тишина. Все мышцы в теле Эсфир, все чувства напряглись до предела. Казалось, что кровь застыла в венах, а сердце на миг приостановило свое биение. Вот он - самый ужасный и самый желанный миг. Мг перед тем, когда она умрет или останется в живых. Было бы у нее время и возможность на раздумья, Эсфир бы подумала, что, скорее всего именно это чувство посещает мужчину в бою, когда он видит лезвие клинка, неумолимо приближающееся к нему, чтобы оборвать его жизнь. Но останется он жив, или нет, зависит от мастерства воина и того, кто держит рукоять. Ульрих Меровинг стал клинком, Эсфир намеренно открылась ему для удара. Но клинок направляла рука судьбы.
"Мактуб. От судьбы не уйдешь."
И она не ушла. Как не ушли рабы, господа и распорядитель. Не ушел от своей судьбы убийцы и палача и Ульрих. Эсфир наблюдала за кровавым спектаклем почти что с равнодушием. Ей, конечно же, было страшно за свою жизнь, но это было чисто инстинктивное чувство, а совсем не глубокий ужас, которым она могла бы проникнуться, напоить и соединить со своим гневом, что она чувствовала к северянам. А на жизни высоких господ ей было плевать точно так же, как и на жизни рабов. Говоря по правде, много позже Эсфир поняла, что в тот вечер Ульрих разочаровал ее, забрав так мало жизней в отместку за своих соотечественников. Она бы на его месте каждого своего подчиненного оценила бы в десяток жизней чужаков.
Ульрих уже зашагал вперед. Пир продолжался. Жители Аль Могавра, невольные заложники кровавого пира и временного сумасшествия Эсфир и Ульриха напугано таращились на убитых или на крестоносцев. Великан взял Эсфир под руку с удивительной аккуратностью, но всем своим видом давая понять, что это уже не игра. Княжна склонила перед ним голову с видом непослушного ребенка, которых больше не собирается создавать неприятностей. С его молчаливого согласия она пошла сама.
Она уже и так знала, что ее ожидает выговор. Но знать не то же, что и чувствовать.
Эсфир с огромным удовольствием вдохнула на полную грудь, когда они вышли на террасу. После удушливого пиршественного зала, ночная прохлада стала для нее настоящим блаженством.
Северный дьявол стоял, опираясь на парапет. Бледная статуя из белого мрамора, в которую боги вместе с жизнью вдохнули свою неистовую ярость. Что и как бы он не говорил, как бы себя не вел, но жестокие красные глаза северянина не могли скрыть того, что в нем сидело. Это пугало и притягивало Эсфир. Она вполуха слушала его разговор. Она была больше занята мыслью, что хотела бы своими руками, своими ногтями выцарапать эти ужасные глаза из глазниц и закрыть их в футляр, словно драгоценные камни. Они бы стали ее трофеем, ее величайшей ценностью и проклятием, которое бы являлось ей в снах.
Когда Ульрих приблизился, Эсфир инстинктивно отступила на шаг. Хоть и не боялась его. Не так, как следовало. И не так, как ему того хотелось.
- ... и такая смелость достойна восхищения. - Эсфир не боялась Ульриха, так как он того хотел. Его поступки не внушали ей обычный страх смерти, они внушали ужас и трепет одновременно. И еще больший ужас она испытала, когда Ульрих грубо схватив ее, начал ее целовать, а ей уже за миг захотелось ответить на поцелуй. Эсфир пыталась оттолкнуть его. Но с тем же успехом она могла бы попробовать сдвинуть крепость. Тогда она поддалась, ответила на его поцелуй и даже постаралась с нежностью обнять его. Но постаралась приглушить собственные чувства. Ей надо было лишь успокоить зверя, а не распаляться самой.
Он все еще крепко держал ее в своих стальных объятьях, но Эсфир удалось отодвинуть свои уста от его, ровно настолько, чтобы Ульрих смог понять ее полушепот.
- Если хочешь, можешь взять меня прямо здесь и сейчас. Это твое право. Право сильного. Право господина. Здесь и сейчас я такая же невольница и рабыня, как и те, что предлагали себя вам, потому что я их для вас купила. Я не стану сопротивляться и сделаю все, что ты пожелаешь. - в подтверждение, она плотнее прижалась к нему, скользя руками по его груди и вниз, в поисках особо деликатных мест. Сейчас она не чувствовала себя княжной. Даже свободной женщиной. Она была лишь девочкой из борделя госпожи Мейгир, которую пожелал господин, и которая с покорностью выполнит любое желание. Эсфир-не-Эсфир, вот кем она была сейчас. И эта ненастоящая Эсфир обнимала и ласкала крестоносца, старясь распалить его желание еще больше. Его удовольствие - ее обязанность. Эсфир целовала его, нежно касаясь губами и языком его губ, щек и шеи. А поднявшись на цыпочки, она прошептала ему на ухо ласковым и томным голосом, нежно касаясь языком мочки его уха, - Надеюсь, Господин доволен рабыней? Рабыня исполнит любое желание. Ибо господин Ульрих никогда не возьмет силой княжну Эсфир из Аль Могавра.
С этими словами она продолжила послушно ублажать его.

Отредактировано Сигга (2017-12-31 05:35:43)